Девушка с трепетом коснулась стекла. Оно было холодным. Совсем другие ощущения. Может потому, что они настоящие. Начался ее день. Безумно длинный и безумно короткий.
— А Матвей где-то ходит, — задумчиво попеняла она, а потом, словно испугавшись собственных слов, торопливо добавила: — Лучше уж пусть там ходит, чем…
Она даже не решилась договорить. По сути у нее было два выхода. Выполнить требования управляющего, который с чего-то вдруг заскучал на чердаке, и сохранить мужчине жизнь, а потом… она даже всхлипнула от жалости к себе… уйти вслед за Прохором Федотычем. Потому что, оставшись рядом с Матвеем, она обречет его на странную жизнь, которая превратит молодого мужчину в старика из библиотеки. Ох, как же жалко себя такую молодую, такую несчастную.
Второй выход на этом фоне выглядел куда более реальным. Напугать Матвея, чтобы он сбежал отсюда, забыв про все. Сбежал так быстро и так далеко, как только сможет. И тогда папенькин управляющий не сможет выполнить угрозу, вернется на чердак и будет сидеть там, как сыч. А она все так же будет бродить по комнатам и считать пылинки. Вместе на веки вечные отныне и во веки веков.
Девушка фыркнула, хотя себя стало еще жальче. И Матвея захотелось увидеть еще сильнее.
23. Его день. 02:00 по местному времени
Матвей задержался, но не испытывал усталости, наоборот он ощущал прилив сил и что-то подозрительно похожее на предвкушение. Оно было зыбким и неопределенным. Он давно забыл это ощущение, оно походило на то, что он испытал, когда сел за руль первой машины и нажал на газ. Интересно, почему он сравнивал свои ощущения от общения с Настей с первой поездкой на авто, которое он разбил в хлам?
Нет, плохая аналогия.
— Настя. — позвал мужчина, заходя в дом. пакеты в руках закрывали обзор.
— Настя!
Но девушка не спешила показываться на глаза, и он не мог сказать радует его это или огорчает. Он дошел до кухни и сгрузил покупки на стол. По крайней мере, у него есть время. Матвей убрал ключи от машины и стал опустошать пакеты. Наверное, слишком торопился, потому что разбил бутылку с соусом, чертыхнулся, рассыпал соль, подмел, не нашел скатерть и заменил ее двумя салфетками, положил столовые приборы, поставил относительно чистые бокалы. Достал из буфета чашку, очень красивую, сделанную под старину: тонкий фарфор, золотистый орнамент, даже клеймо мастера на дне. Она показалась ему как нельзя лучше подходящей к случаю, тем более, что на кухонном столе стоял открытый пакет с зернами кофе, хотя он не помнил, чтобы покупал его, всегда предпочитая возне с туркой, растворимый.
Матвей оглянулся в поисках парной чашки и увидел Настю. Девушка стояла в дверном проеме и пристально смотрела на его руки.
— Ты вошла или появилась?
Она не ответила.
— Твоя? — спросил он, глядя, как Настя медленно подходит к нему, как протягивает руку к чашке. На миг их пальцы соприкоснулись и Матвею больше всего захотелось взять ее руки в свои. — Все в порядке? — спросил он, когда она забрала у него чашку и стиснула так, что костяшки пальцев побелели.
— Да. Нет. Не знаю, — исчерпывающе ответила Настя. — Эта кружка их сервиза моей матушки, часть приданого если угодно. Сохранившаяся часть, остальное разбили. Или украли.
— Понятно, — сказал мужчина, хотя на самом деле, было ничего непонятно. Особенно, когда Настя вдруг бросилась к двери на террасу, распахнула ее и выбросила раритетную чашку вниз, откуда через мгновение раздался далекий звон. — А вот теперь непонятно.
23. Его день. 02:00 по местному времени (1)
— Дай слово ничего не есть и не пить из моих рук, — попросила девушка.
— Не могу. Как же тогда ты сможешь напоить меня ядом? — Матвей хотел пошутить, но увидев на ее глазах слезы, понял, что получилось всерьез. — Вот оно как… И чем я заслужил такую честь?
ebooksa