— А потом хотел…
— Я хотел поговорить о боге нашем Иегове!
— Вот-вот, от того, кто господа Егоркой называет, благочестия ждать не стоит.
— А эта начала хвостом мести!
— Что!?
— Что!?
Спросили Матвей с Настей одновременно.
— Клеветник! — возмутилась девушка. — У меня нет хвоста
— И сказал господь, ежели узреет святой отрок сосуд греховный, да отринет искус…
— Это я-то сосуд греховный? — спросила Настя, явно собираясь снова повесить парня.
И надо сказать, на этот раз Матвей не стал бы ей мешать. Мало того, он опередил ее. Он просто прижал этого парня к стене. Нехорошо прижал, снова надавливая на горло и получая странное удовольствие от услышанного хрипа.
— Что он сделал? — спросил мужчина, чувствуя, как внутри разгорается нехорошая злость.
— За руку схватили-сь, сказали-с, что я красивая, облобызать пытались, да на тахту уложить-с, — с готовностью наябедничала Настя, а потом нормальным голосом добавила: — Еще и библию цитировал с ошибками, богохульник, — Последнее, казалось, возмущало ее сильнее всего.
— Слушай, отрок, — Матвей снова посмотрел на сипящего парня, — может быть пока ты такой святой, тебе встречу с этим твоим Иеговой организовать? — Мужчина прищурился, стараясь не представлять, как этот придурок, из тех, что постоянно ходят по квартирам, спрашивая: верите ли вы в господа, а если верите, то в каком денежном эквиваленте, увидел, что девушка в доме одна и попытался…
— Не надо, — сдавленно просипел парень. Меня будут искать, у меня есть свидетели…
— Опять он об этих свидетелях, — покачала головой Настя. — Кто хоть такие? О чем свидетельствуют?
— Вы… вы ненормальные?
А он, можно подумать, нормальный.
— Сообразил, наконец? — усмехнулся Матвей. — Блаженные мы, и богом этим вашим почитаемые, а ты на святое покусился. Настя какое наказание полагается за… — он замялся, — За посягательство на девичью честь? Оскопление?
Парень закатил глаза и обмяк.