Это он о ней что ли? Сам черт рогатый!
— Я даже с женой чуть не развелся из-за нее.
Да больно нужен ей нехристь, который не чтит таинство брака. Свяжешься, позора не оберешься, приличным мертвецам на глаза не покажешься. И вообще все это бред сивой кобылы. Старикашка хотел не развестись, а…
— Я даже купил этот проклятый дом, — продолжал рассказывать старик, — И все из-за нее. Как думаешь, много счастья это мне принесло?
Ах ты, басурманин негораздый! Настя вдохнула, а выдохнула уже за спиной у библиотекаря.
— И самое смешное, я ведь тебя, Матвей, понимаю. Кто ж если не я? Сам был на твоем месте. — Старикашка вздохнул, а Настя положила руки на спинку его стула. Интересно сидел бы он так спокойно, если бы знал, что она стоит позади и слушает весь этот бред, что он несет? Вряд ли. — Она казалась мне чем-то… Чем-то фантастическим, чем-то превращающим обычную жизнь почти в роман, совсем, как у Ширли Джексону].
— Скорее уж, как у Оскара Уайльда[2], - пробормотал Матвей, но старик будто бы не слышал.
— Только представь, мил человек, приведение! То, чего не существует и не может существовать — это ли не доказательство вечной жизни?
— Давайте повременим с теологическими диспутами. Вечная жизнь меня пока не очень интересует, — мужчина поморщился.
— Я каждый день задавался вопросом, а не сошел ли с ума, — продолжал старик. — И каждый день боялся спугнуть эту чудо, к которому удалось прикоснуться.
Настя тоже была не прочь прикоснуться к затылку старикашки, особенно топориком для колки льда.
— Подумай, мил человек Матвей. Еще не поздно отступить, Представь будущее, ты лет через сорок, — старикашка указал на себя, — один, как перст, без семьи, без детей, она просто не позволит тебе их завести. Ты будешь стареть, а она останется вечно юной, вечно интригующей и рано или поздно в твой дом, мил человек, войдет другой юнец, который захочет…
— У вас, кажется, есть внуки? — перебил его Матвей. — Сами рассказывали, что внучка старичье, вроде вас, ни во что не ставит.
— А я вовремя одумался, помирился с женой, мы съехали из этого проклятого дома. Представляешь картину, мил человек, у меня есть дом, а семья живет в коммуналке? — Старик покачал головой. — Уезжай, Матвей. Выбери самый дождливый день, садись в машину, нажми на газ, не останавливайся и никогда не возвращайся. Тогда она не сможет последовать за тобой, она не может появляться в местах, где никогда не бывала, пока ее туда не привезут.
— Какая осведомленность в делах наших загробных, — удивился мужчина. — К чему это все? Эти уговоры? Вы можете просто отказаться продавать мне дом. Или не можете?
— Не могу. — Старик отвернулся. — Дал ей слово. Она не трогает меня, я не трогаю дом и по первому же требованию продаю его желающему. Не сдержу, она явится по мою душу.
Ох ты, клятвопреступник дорожит словом! Прям, хоть на ярмарке показывай эко диво! Не нужна ей его душонка. Товар с гнильцой и явно давно просроченный. А вот до тела можно и сходить, посмотреть, как он будет потешно хвататься за сердце и скулить «не губи». Хотя нет, это уже приелось, да и сердце старика давно не то, еще умрет, не успев продать дом.
— Занятно, — только и сказал Матвей.
— Ты просил рассказать о доме, — сказал старик с какой-то странной злостью, — я и рассказываю. Как умею. Уезжай, мил человек, а я тебе все деньги верну, что по договору аренды заплочены, а?
— Давайте отвлечемся от темы моего отъезда. — Матвей положил руки на стол и улыбнулся. Словно видел ее. И Настя поняла, что не может отвести взгляда. Она почти любила эту его улыбку… — Так сколько их было? — спросил он, совсем, как папенька, когда уточнял у нянюшки, сколько золотых она оставила на церковной паперти. Он явно имел в виду количество нищих. Настя надеялась, что именно их. — Пять? За сто с лишним лет? Как-то это несерьезно для злого привидения, не находите?
ebooksa