Триединство

Максим тут же обессиленно привалился к решётке, просунул руки сквозь прутья и схватил Марину за левую ладонь:

— Возьми в переднем кармане, — быстро проговорил он по-русски.

— Эй, на английском прощайтесь!

— Марин, не тупи, возьми в джинсах!

— Так, хватит, отойди от решётки! — занервничала охрана.

Смысл слов, наконец, дошёл сквозь муть в голове. Марина сунула свободную руку в карман, до которого нужно было меньше всего тянуться, то есть, в левый, и рывком вытащила то, что в нём находилось — бельевую прищепку. Феликс удивлённо открыл рот.

— Что? Что ты ей дал? — завопили охранники и полицейский. Они схватили Максима за плечи и рывком оттащили от камеры.

А дальше всё завертелось быстро, суетливо практически одновременно.

Максим, «излечившись» от фальшивой слабости в ногах, резко присел, разворачиваясь и освобождая плечи от захвата, и прямо из приседа бросился под ноги полицейскому. Удар пришёлся чуть пониже колен, поэтому тот упал вперёд, кувыркнувшись через Макса. Не теряя ни секунды, практически распластавшись по полу, Максим дотянулся до головы врага, обхватил руками и со всей силы опустил её на пол. Потом ещё раз. Решил, что двух ударов достаточно и, не поднимаясь, рванул в противоположную охранникам сторону по узкому и абсолютно прямому коридору. Полицейский остался лежать.

Белла завопила на высокой ноте, отступила вглубь камеры и закрыла лицо ладонями.

Марина прицепила прищепку к своей хламиде и впервые за эти дни почувствовала слабую, гомеопатическую дозу колдовской энергии — тот, на ком висела булавка, находился или далеко, или за толстыми стенами. Почти бесполезное количество, но его хватило на то, чтобы «присосаться» к Феликсу. Мужчина побледнел, отпустил Марину и попытался отодвинуться, но ведьма уже сама схватила его за руку и крепко сжала пальцы.

— Пусти! — захныкал мужчина, зашатался и осел на пол. Марина вобрала в себя по максимуму, вовремя разомкнула пальцы и швырнула заклятие в ненавистную осиновую решётку. Дерево стало стремительно превращаться в труху.

— Нет! Мрази! Это моя еда! — вопил вампир и крушил свою камеру. Вид добычи, уплывающий из когтей, привёл в ярость и придал сил. Его решётка опасно трещала.

— Мужик, выпусти, я помогу! — орал Егор Кухарев, тряся прутья. Но Макс не особо прислушивался к крикам в тюрьме — он укрылся за тележкой Бетти, прекрасно понимая, что выгадывает доли секунды — вряд ли тонкий металл, бутылки с водой, тряпки и щётки задержат пули. Один охранник уже поднимал руку с пистолетом, второй, к счастью, от испуга всё никак не мог справиться с кобурой.

Максим сжал зубы, со всей силы толкнул тележку в сторону врагов, рухнул на пол и перекатился к противоположной стене. И понял, что манёвр не принёс никакого результата — сил на хороший толчок не хватило, тележка даже не доехала до людей. Мало того — второй охранник наконец-то разобрался со своим оружием. Зазвучали выстрелы, но всего за секунду до этого прутья Марининой решётки осыпались мелкой крошкой, связь «булавка-прищепка» заработала на полную, и ведьма успела поставить защиту, которая спасла Макса. Он рефлекторно вжал голову в плечи, понял, что всё ещё жив, вскочил и понёсся на врагов, не особо задумываясь, почему пули его не берут.

— Феликс! — Бетти подползла к лежащему без сознания сыну. — Что она с тобой сделала?!

Ведьма проигнорировала добровольных соседей по камере, ковыляя, вышла из камеры, подновила защиту вокруг Макса, и услышала крик:

— Сычкова! Открой, я помогу!

Марина подняла руку, растопырила пальцы и, не глядя, бросила заклятие. Прутья клетки Егора Кухарева стали быстро гнить и крошиться.

Вампир вырвал свою решётку, выбежал в коридор и бросился на охранников. Те, позабыв о Максиме, принялись палить в тварь, но попасть не могли — сэр Грэгори перемещался так быстро, что казался размазанным сгустком тьмы. Миг — и один из охранников с воплем полетел в стену, приложился к ней лицом и рухнул изломанной куклой. Голова его оказалась разбита, пол залило кровью. Второй решил больше не геройствовать, подскочил к одной из пустых клеток и заперся в ней изнутри.