Триединство

— Одёжу грязную куда девать? — деловито спросила нечистая. — Постирать?

— Выброси эту дрянь, — пробормотала ведьма. — Или себе забирай.

Веник на секунду завис в воздухе. Жена банника всегда ходила в обносках, хоть и чистых. А тут целое «платье», пусть и синтетическое.

— Ох, спасибо, хозяюшка, удружила! Детям рубах нашью, на всех хватит! — восторгу обдерихи не было предела.

— А сама?

— Что сама? — удивилась нечистая. — У меня ещё своё не доношено. Всё, хозяйка. Пока хватит. Потом ещё разок попарю. Садись аккуратно, а то головушка закружится.

Ведьма сползла с полка, вышла в предбанник. Верная Герда выскочила за ней, метнулась к миске с водой, принялась жадно лакать. Марина завернулась в простыню, плюхнулась в старое, неведомо как завалявшееся на складе Красноселья кожаное кресло и вздохнула. После парилки душный летний воздух казался восхитительно прохладным.

На столе уже стоял кувшин с квасом. Бесцеремонный с другими людьми лазник голую хозяйку предпочитал не смущать своим присутствием — мало ли, вдруг оскорбится и уничтожит?

Марина налила в кружку напиток, сделала несколько больших глотков и задумалась.

События последних дней постепенно выпускали душу из своих костлявых пальцев, уступая место ощущению безопасности, которое знакомо любому человеку, хоть раз возвращавшемуся домой из дальнего и не слишком приятного путешествия. К тому же ведьма всё-таки перебросилась парой слов с дежурными — хотела удостовериться, что в Приречье во время её отсутствия никаких эксцессов не произошло.

Конечно, проблемы были, но такие, которые не нужно решать колдовством. Ничего, что выходило бы за рамки обычной жизни.

Самым обсуждаемым был скандал в Потаповке. Мужчина завёл любовницу, но потом решил вернуться к жене. Обманутая девушка рассказала обо всём супруге. Та накормила неверного цикутой. Фельдшер спасти его не смогла.

Жену осудили на изгнание, любовница ушла из Приречья сама. Двоих враз осиротевших детей никто прогонять не собирался, но они не захотели оставаться в поселении и отправились с матерью за Туман.

Ещё в Яблоневке случился коровий мор, который с трудом удалось остановить. Короткое расследование показало, что падёж скота устроил паморак, которого встретили за защитной чертой местные подростки. Встретили, пожалели, поверили жалостливому рассказу, что он — домовой, лишившийся жилья и хозяина, и пригласили в деревню. В школе после инцидента был проведён ряд дополнительных уроков на тему распознавания видов нечисти. Паморка изловили дружинники и сожгли на костре.

Ну и так, мелочи, ничего не значащая текучка, характерная для большинства современных мирных поселений и прекрасно решаемая на уровне администрации, практически одним Семашко: град, побивший урожай на общественном поле, шестеро гостей, из которых двое — кандидаты на ПМЖ, четыре свадьбы, два развода, восемь новых младенцев, стремительно уменьшающиеся запасы соли… Остальные новости Марина слушать не стала, позорно сбежала на «ведьмин хутор», так как на пропускной пункт приехала телега, которой управляла жена Максима. Всё-таки в ближайшие дни колдунья не хотела попадаться на глаза подруге.

В общем, Приречье прекрасно справлялось и без магической поддержки. Хотя, конечно, будь Марина дома, последствия кое-чего случившегося можно было бы минимизировать.

Герда протиснулась под стол, шумно вздохнула и положила голову хозяйке на колени. Марина поставила кружку, запустила пальцы в собачью шерсть.

Древо пока молчит. Оно, как и его хранительница, наслаждается покоем. Почему артефакт не чувствует следующий осколок сразу после нахождения предыдущего, Марина не знала, но радовалась передышке. Были ведь и другие, не менее важные дела.

Но сначала — баня. И плотный ужин.

* * *

Когда ведьма пришла на свою любимую полянку, расположенную недалеко от дома, уже полностью стемнело. Марина села под тот самый дуб, под которым прошлым летом был принесён в жертву Шевелёв, прислонилась спиной к стволу и попыталась собрать мысли в кучу.