Триединство

За дверью заскулила Герда, невесть как пробравшаяся в дом. Скорее всего, Марина в предвкушении не задвинула щеколду, а псина всегда отличалась умом и сообразительностью.

— Что, скучно без мамки? — хоть секс и отменили, настроение ведьмы взлетело до самых небес.

Услышав дорогой голос, Герда заскулила громче и заскреблась.

— Ладно, ладно, уговорила, — Марина подошла к двери и открыла. Чёрная лохматая тушка ввинтилась в комнату и радостно завиляла хвостом. — Только чур, на кровать лезть мы не пытаемся.

«Хозяйка. Рядом. Счастье! Какое! Рядом бы, рядом…»

— Ох, ладно. — Марина легла, похлопала рукой по простыне, точь-в-точь, как это только что проделал Змей. Герда взвизгнула от восторга и прыгнула на постель. Матрас охнул под её весом.

Ведьма дождалась, пока питомица уляжется, забросила на неё ногу и почти сразу же заснула.

[1] Госпожа? Ты ведь только вымылась. Снова измазалась или что? (бел.)

[2] Жена, вылезай. Иди, помоги (бел.)

[3] Спяток, Хвостик, Гридля, подайте госпоже нужную травку, а то сама не найдёт, только шуму наделает (бел.)

[4] Понимаю. Гридля, там, за стрехою, можжевельник. Самое то (бел.)

Глава 20

Беседка была гордостью детей — они сделали её почти самостоятельно. Почти, так как Максим немного помог сыновьям и дочери советами и мягким, ненавязчивым руководством.

Граб, росший за больницей, специально не выкорчёвывали — он очень быстро обновлялся, и в условиях ограниченных ресурсов подобный источник древесины был нелишним. Правда, из-за регулярной обрезки веток и стволов под самый корень он выглядел как куст, а не дерево.

Именно из грабовых веток Костик и Мирон собрали каркас, немного кособокий и на первый взгляд хлипкий. Но конструкция, хоть и ходила ходуном от ветра, оказалась на редкость устойчивой и за два года так и не рассыпалась. Виноградная лоза, разросшаяся и плотно опутавшая опору, добавила красоты и внешней законченности, а тряску от ветра и вовсе свела к нулю.

Эта живая беседка, в которой в начале лета деловито жужжали пчёлы, а к осени наливались тяжёлые гроздья розовых ягод, была просторной и уютной. Внутри дети сняли дёрн, посеяли почвопокровную тенелюбивую травку, которая создала плотный ковёр, и поставили широкий пластиковый стол и стулья. Мальчишки, правда, хотели деревянный, но Максим их отговорил — хоть вокруг Приречья и шумит лес, но сосны, ели и дубы растут слишком долго, и тратить их бездумно не очень предусмотрительно. Егор облюбовал эту беседку в первый же день, когда Максим привёл его знакомиться с семьёй.

Сегодня, как и во всю предыдущую неделю, Татьяна без зазрения совести привлекла гостя к работе: всучила резиновые хозяйственные перчатки, несколько трёхлитровых стеклянных банок, какие-то узловатые длинные корешки с резким аммиачным запахом и широкий длинный нож.

— Всё очень просто, — объяснила она. — Нарезаешь как можно мельче, ссыпаешь в банки. Заполнить их нужно до самого горлышка, но трамбовать особо не надо. Главное, не снимай перчатки, а то без кожи останешься. И аккуратней — это предпоследняя пара, новые когда ещё появятся.

— Хорошо, я понял. А что ты потом с этим делать будешь?

— Залью самогоном, прочитаю специальный заговор и закопаю в саду до следующей весны.