Глубь души
Сегодня я был невольным созерцателем одной из сцен, глубоко тронувшей мою душу. Сегодня я убедился воочию, что есть люди, готовые жертвовать всем ради другого, почти незнакомого человека. А именно меня поразила та чисто русская заботливая душа, которая несмотря на все невзгоды жизни остается чувствительной искренней и сердечной.
Дело в том, что, придя в больницу и ожидая очередь, чтобы передать одну книгу для чтения; я заметил одну женщину (звали ее Софья), упорно добивающуюся встречи с одним гражданином Д… Это была простая лицом и одеждой женщина, с темно-карими глазами, живыми и искристыми, с небольшим свёртком в руках…
Когда, наконец, открылось окно для передач, я обратил внимание на то, что она молча передала этот сверток одному мужчине в больничной одежде, который, остановясь и приняв сверток, который вдруг заморгал глазами, из которых вот-вот должны были хлынуть слёзы, дрожащим голосом, в котором слышались слёзы и признательность горячей нежности и счастья, он заговорил быстро горячим шепотом, не переводя дыхания: «Во век не забуду твоей заботы, Софья, всю жизнь буду помнить о тебе, а если останусь в живых, отплачу тебе всем, что имею…» Дальше он говорить уже не мог, и только, уставясь в нее горящими глазами, молчал, испытывая то чувство признания, любви и нежности, которое можно побудить только от сердечной искренности.
Стоя тут же неподалёку, я тоже ощущал, как невольно благодарен и мужчине, и женщине.
Меня поразила эта немая сердечность, и я с благоговением подумал, что есть на свете люди с открытым сердцем и глубокой заботой и любовью к человеку. Да! И их миллионы!
24 июля 1953 года. Гор. Самарканд
На этом первая тетрадь дневника вечно юной Нины Афанасьевой заканчивается. На форзаце сзади написано «Афанасьев М.О.»
26
Марк, ты где?
Нина просыпается в 4.35. Общежитие. Скоро будет очень жарко, сегодня нужно успеть на консультацию, а потом всё же сбегать на рынок. До чего вкусные тут помидоры! А какая кинза! Да такой кинзы никогда дома не видели. Никакой кинзы дома не видели. Оказывается, поступление по направлению все равно предполагает экзамены. Но Нине эти экзамены что? Месяц посидеть в Самарканде. Тем более, что здесь столько всего интересного. Того и гляди в тени древней стены материализуется из подрагивающего мягкой рябью воздуха красный джинн-ифрит. Нет, Ниночка, не материализуется – это все жара. Нина, ты так хороша – белое платье в голубой горох с юбкой-солнце. Нина, как ты хороша – волосы выгорели немного, теперь поблескивают апельсиново-кофейно. Нина, как ты хороша – веснушки на носу, нежные персиковые скулы, а глаза! Глаза у тебя, Нина, голубые, как Байкал под вечерним августовским небом! Но на сердце у Нины неспокойно. Будто медленно распадается эта красивая мерцающая душа на атомы. Атом – раз. Ничего не чувствовать. Атом – два. Ничего не хотеть. Атом – тысяча четыреста тридцать семь. Марк. Марк Афанасьев сказал Нине недавно, что она чудо как хороша. Они проговорили всё утро, а потом Нина вернулась – с помидорами и кинзой. Пока девочка делала салат, Марк рассказывал удивительную историю о том, как они с ребятами ходили в горы, а там внезапно пошёл снег, как было страшно, когда вокруг палатки бродил медведь, как было весело встретить пенсионеров – героев Гражданской войны. Как пенсионеры выгнали медведя и предложили Марку и ребятам выпить.
Будешь салат? Нет. Да вкусный же. А чай? Здесь чай ароматный. Не то, что у нас там. Я не хочу чай. Хочешь, я расскажу тебе, как мы с друзьями планеризмом занимались? А ещё у меня разряд по парашютному спорту. Хочешь, прыгнем с парашютом? В тандеме. Или просто друг за дружкой. Не хочу я прыгать с парашютом. Марк, а ты сам откуда? А это важно? Нет, но... Да примерно оттуда же, откуда и ты. А почему в сельхоз местный решил? Направление дали. Да я, в общем-то, всегда… Марк! Ты где?
Марк!
Нина сидела на голубой табуретке посреди общей кухни, перед ней стояла пиала с салатом. Пахло помидорами, кинзой и чесноком. Напротив только что сидел Марк, но, кажется, на полсекунды Нина о чем-то задумалась…
Марк!
Здесь я, покурить выходил. Ты куришь? Да, хочешь попробовать? Хочу. Пойдем тогда до магазина. У меня папиросы кончились. В магазине сейчас обед. После обеда пойдем.
Нине кажется, что контуры Марка подрагивают. Нет, все в порядке. Рубашка белая с короткими рукавами, широкие темно-синие брюки. Лицо гладкое. Совсем на Мишу не похож.
Кто такой Миша? Я не хочу об этом говорить. И все же? Зачем ты спрашиваешь. Ну Миша и Миша. У меня был знакомый Миша. Предателем оказался. Мы в горы пошли тогда, а когда у меня нога в курумнике застряла между камней, он сделал вид, что не слышит, как я зову его. Я сам, конечно, выбрался. Но в горы больше с ним не пойду.
Вот и обед закончился. Пойдём за сигаретами? Пойдём!
Пачку «Шипки», пожалуйста!
ebooksa