Самолёт затрясло. Ну это обычное дело, никто из пассажиров даже не обратил внимания. Только старуха монгольской наружности что-то проскрипела на непонятном языке. Нина глянула на неё из-за плеча - странная женщина. И зачем только она, такая древняя, на самолёте летит - интересно, домой или из дому?
Старуха замолчала. Самолёт продолжал снижаться.
Наконец-то кончится эта жара. Самаркандская жара тотальна - она проникает внутрь и уже изнутри делает своё дело - сводит с ума непривычных к ней барышень.
Стюардесса помогает Нине достать ручную кладь. Багаж был оставлен в общежитии сельхоза.
– Девушка, вам чем-то помочь?
– Нет.
– А почему вы смотрите на меня так внимательно уже семь минут?
Тут в Нине проснулось что-то похожее на чувство "я его в первый и последний раз вижу".
– А может, вы мне нравитесь. Как человек и пароход. Вас как зовут, товарищ? Не Нетте часом?
– Нет, меня Сашей зовут.
Саше на вид было лет тридцать шесть. Вид он имел несколько суровый, во-первых, потому что на нём были очки, во-вторых, потому что он был обрит налысо.
– А вас?
– Нина.
– Нина, значит. И далеко Нина летит?
– Да нет, тут рядом.
Нина ухмыльнулась. И всё-то ему надо знать.
– Так и мне – всего ничего.
– А Вы с какой целью интересуетесь, гражданин?
Нина сделала серьезное лицо и шепотом сказала: "Может быть вы из этих?"
– Из этих. Которые самолёты в небо запускают. И дороги проектируют. И совсем скоро в космос полетят.