Однако сон растаял вместе с ночью, и первые мысли, пришедшие в голову, были о Лии. Подскочил, небрежно оделся во что-то сухое и чистое, не выбирая. Завтракать отказался. Помчался в ашрам. Оказывается, всю ночь лил дождь. Улицы были мокрые, грязные. Мелкая морось висела в воздухе. Серое небо нагоняло тоску. Деревня сразу стала неуютной и чужой.
У ашрама его уже ждали. Друзья Лии, те, с которыми она познакомила его в лагере на холме, толпились неподалеку. Мокрые куртки, капюшоны, опущенные на лица, видны лишь небритые подбородки. Увидев, преградили путь.
– Куда летишь, голубь сизокрылый? – спросил один, толкая его в плечо. – Не твоя это голубка, не твоя. Помиловались, и хватит. Не желает больше тебя видеть.
– А вы кто? Сутенеры, что ли, местные? – огрызнулся Гарик, чувствуя, как с обеих сторон его берут под руки.
– Иди и не дергайся, – процедил один из «друзей» в ухо.
Его повели куда-то по улице. Со стороны, наверное, он выглядел частью компании. Орать и сопротивляться смысла не было. «Друзей» было человек десять. Даже если кто-то из жителей выбежит узнать, что случилось, ему ответят, что пьяный товарищ разбуянился, ведут домой. Такое здесь, наверное, часто бывает.
Вышли за околицу. Там ждал «уазик», в нем мужик незнакомый за рулем. Постояли у машины минут пятнадцать. Гарик нервничал, не понимая, чего или кого они ждут. Вдруг увидел, как старые «Жигули» с улицы выворачивают. Подъехали, и он обомлел, узнав свою «шестерку». Гарика на заднее сиденье усадили, с обеих сторон сели те, кто его под руки вел. Остальные в «уазик» залезли. Поехали. «Шестерка» впереди, «уазик» следом. Дождь припустил сильнее.
– Куда везете, скажите хоть! – взмолился Гарик, мысленно прощаясь с жизнью.
– Не боись. Мы не изверги же, – ответил тот, что справа. – Поймешь с первого раза – значит, все хорошо у тебя будет.
«Ясно, бить везут», – решил он, и все внутри сжалось.
– Говоришь дуре, говоришь, чтоб вначале насчет финансов выясняла, чтоб с нищими не путалась, а она… – проворчал тот, что слева, и Гарик понял, что он говорит о Лии.
– Пусть мать с ней сама разбирается, – ответил ему «правый». – Не нашего ума дело. Нам главное – присматривать, чтоб девка не сбежала. И чтоб не обидел никто. В остальном ей воля вольная. Может, и правда, голодранец ей понравился? Пойми этих баб!
Один за другим автомобили вырулили на дорогу, ведущую на Муромцево. Едва подсохшая после стаявшего снега, она вновь превратилась в скользкую вязкую «размазню». Они медленно плыли по ней волнообразными движениями. Гарик понимал, что скоро машина встанет. После дождя, лившего всю ночь, добраться до Муромцево у его «шестерки» нет никаких шансов. Так и вышло. Примерно на половине пути машину стянуло в глубокую колею, наполненную водой. Водитель поддал «газу», еще больше усугубив ситуацию. Распахнул дверь, выглянул и крикнул:
– По самые пороги!
– То, что надо, – ответил парень слева. – Долго еще не вылезет. Пока кто-то мимо не поедет, так и будет в грязи сидеть.
Парень справа повернулся и хлопнул Гарика по плечу:
– Ну, бывай! Худое не вспоминай! Обратно не суйся. Шмотье твое в багажнике, а деньги, что в номере нашли, мы забрали – в уплату за удовольствие. Хотя, конечно, это ни о чем. Копейки. С тебя и взять-то нечего.
С этими словами все они вылезли из салона и пошли к «уазику». Гарик наблюдал в зеркало заднего вида, как они ковыляли, утопая в грязи. Сели в машину. «Уазик» совершил смелый разворот и медленно покатил в обратном направлении, разбрасывая в стороны фонтаны черных брызг. С такой конструкцией подвески эта грязь была ему нипочем. Вскоре он скрылся из виду. Гарик открыл дверь и вылез, провалившись в густую жижу, которая тут же потекла в обувь. Дождь моросил крупными каплями. Нужно было найти какие-нибудь ветки, чтобы подложить под колеса, иначе он может торчать тут бесконечно. Вряд ли кто-то осмелится поехать по такой дороге в дождь. Помощи ждать неоткуда. Решил пойти к лесу, но вытащив одну ногу из вязкой чавкающей массы, потерял равновесие и растянулся во весь рост, впечатавшись в мягкое черное месиво. Выругался зло. «Дерьмо, дерьмо, дерьмо! Вся жизнь – дерьмо! Не было в ней ничего хорошего, нет, и не будет!» – думал Гарик, молотя кулаками по грязи и чувствуя себя беспомощным ничтожеством.
Вдруг откуда-то послышалась приглушенная мелодия. Гарик сосредоточился на звуке и понял, что тот идет из багажника его автомобиля. Телефон! Но откуда? Свой он выбросил на болоте. Тогда чей же сейчас звонит? Он с трудом отлепился от тестообразной липкой массы и заковылял к багажнику. Открыл. Тот был битком набит его вещами, представлявшими собой огромный пестрый ворох, внутри которого пиликала музыка. Поспешно растормошил клубок тряпок, и маленький черный аппарат с глухим стуком упал на резиновый коврик багажника. Чужой. Но это шанс попросить помощь! Гарик нажал кнопку входящего вызова и сказал в трубку: «Слушаю!». «Это гостиный дом Окунево?» – спросил тихий и какой-то бесцветный мужской голос. «Нет. Точнее, да. А что вы хотели?» – Гарик соврал, побоявшись, что звонящий нажмет «отбой», решив, что ошибся номером. Выходит, собирая его вещи, «друзья» Лии сгребли случайно телефон администратора Ирины. Наверное, она присутствовала при этом. Может, машинально положила телефон на столик или тумбочку, и те его прихватили, решив, что это его вещь. Вот спасибо им! По крайней мере, можно позвонить кому-то, попросить о помощи. Хотя он еще не знал, кому позвонить. В службу спасения? В милицию? В «скорую помощь»?
Голос в трубке спросил: