Нет, решать нужно не потом, а уже сейчас, потому что до той полянки, где он оставил батю и одного из Горынычей, рукой подать.
– Эй! – позвал Митяй и дернул Севу за рукав. Тот посмотрел на него пустым, бессмысленным взглядом. – Если она пойдет с нами, – Митяй перешел на шепот и выразительно посмотрел на Соню, – нужно будет ей все рассказать.
– Рассказывай. – Сева пожал плечами. В своих мыслях он был там, рядом с догорающим автомобилем фон Клейста.
– Про все рассказать, – сказал Митяй с нажимом.
– О чем вы там шепчетесь? – спросила Соня. Голос ее звучал глухо, потому что говорила она с набитым ртом.
– Рассказывай, – повторил Сева и ускорил шаг.
Вот, значит, как… Девчонку спас он, а отдуваться Митяю. А и хрен с ним! Самое плохое, что может случиться, это то, что Соня им не поверит. Не поверит, пока не увидит Горыныча. В этом у Митяя не было никаких сомнений.
– Вы же от меня что-то скрываете, да? Кто напал на немцев? Кто сделал с ними такое? Вы же знаете, да?! – Она тараторила и тараторила, а глаза ее расширялись то ли от страха, то ли от опасения узнать правду. – Это чудовище из лощины их убило?
– Это… другое чудовище, – буркнул Митяй. – И предупреждаю тебя сразу, не ори, когда его увидишь. Слышишь меня?!
– Другое чудовище? – Соня смотрела на него со смесью ужаса и недоверия. С тем, что чудовище существует, она уже смирилась, и это было хорошо. Осталось примирить ее с Горынычем. Или Горыныча с ней… Как они не подумали, что Темный пес может увидеть в Соне врага?! А с врагами он разделывается быстро и страшно.
– Сева! – Митяй заступил блондинчику дорогу. – Мы сможем его удержать?
– Кого?
– Горыныча! Кто теперь у него главный, пока мой батя… – он осекся, а потом решительно продолжил: – пока мой батя не придет в себя.
– Забирай себе. – Сева оттолкнул его с дороги и, не обращая больше ни на кого внимания, побрел вперед.
– Да сдался он мне, – хмыкнул Митяй и бросил быстрый взгляд на Соню.
Соня ждала объяснений. А еще она боялась. Так боялась, что зубы ее снова начали выбивать чечетку.
– Значит так! – сказал Митяй решительно и так же решительно взял Соню за руку. Рука у нее была ледяной. – Мы тебе сейчас кое-что… – он осекся, – кое-кого покажем. Он конечно не красавчик, но в душе добрый. Где-то очень глубоко в душе.
Сказал и тут же подумал, что у Темного пса не может быть души. И вообще, коммунизм душу отрицает. Впрочем, коммунизм и упырей отрицает, а они вон так и шастают, так и шастают по лощине.
– Я больше не могу. – Соня перешла на шепот. – Мне не нравятся эти загадки. Про кого вы говорите?
– Сейчас увидишь, – пообещал Митяй и раздвинул еловые лапы, скрывавшие от них поляну.