Демон сна

— Мой нож! — пискляво завопил он. — Где мой нож?! Смуглый, смотри — чё это такое? Фраер этот исчез и нож исчез! Где он!

«Здесь», — беззвучно сказал я, заходя за нападавшего и вонзая ему клинок пониже спины. На мгновение я разжал ладонь, и тут же обхватил нож опять, вновь деволюмизируя его и вытаскивая из мгновенно вскрывшейся раны. Бандит заорал в голос и по светло-серым тренировочным штанам потекла густая полоска крови. Я ещё раз вонзил клинок в его ногу, опять на мгновение отпустил и тут же перехватил. Гопник повалился в грязь, отчаянно голося. Второй молча и оторопело смотрел на своего подельника, видимо, совершенно ничего не понимая. Впрочем, он оказался чуть умнее, чем я предполагал. Он побежал. Но я, как тигр, в два прыжка настиг его — откуда только силы взялись — и точно так же воткнул бесплотный клинок ему в обе ноги.

Я стоял над двумя стонущими бандитами, и капли крови медленно стекали с моей руки и капали с острия ножа на мокрую землю. Страшная злость душила меня. Я от всего сердца ненавидел этих ползающих сейчас в окровавленной грязи мерзавцев. Мне хотелось резать и кромсать их, чтобы красная водичка брызгала во все стороны, чтобы выпустить им кишки… Внезапно мне стало противно. Тёмные твари, которых я уничтожал до того, сделали свой выбор очень давно или почти вовсе его не имели. Они прочно стояли на тёмной стороне, истребить их — было делом охранения людей от потустороннего, от мрака вечной погибели. Но эти несчастные придурки? Ну кто, кто заставлял их нападать с ножом на людей по ночным улицам? А если я и вправду был простой прохожий? И они убили бы меня просто от желания убить, так же как наверняка грабили от желания ограбить, насиловали от желания насладиться своей мнимой властью над слабейшим. Господи, что же делает малейшее касание Тьмы с людьми? Как же я был зол на это сволочное извращение мирового порядка! Но я больше не хотел я их резать. И не хотел убивать. Тьфу, да и только. Я ограничился лишь хорошим пинком по челюсти губастого. Он откатился и замер в глубоком нокауте. Второго же следовало сперва кое о чём спросить. Я присел над ним, схватил за сальные волосы и рывком запрокинул его голову к себе:

— О каком ещё «храме» ты говорил, мерзец? Кто вы? Пацанчики с района? Или хуже?

— Не понимаю, — прохрипел он. — Ты кто такой? Нам велено было караулить у «храма»… Старик сказал, что может прийти шпион. Мы думали, святоша какой придёт. А ты… Вона что умеешь. Старик похожее делал… Ты сказал бы, что свой… Зачем порезал?

— Какой я тебе свой, гнида, — сквозь зубы процедил я и сильно тряхнул бандита. Он застонал. — Говори, сволочь! Что за «храм» тут у вас? Какой такой «старик»?

— «Храм»… Тот домик — это «храм». Старик всегда так про него говорит… Старика не знаю, как зовут. Старик, и всё. Все его так кличут, погоняло такое, наверно, а имён у нас не называют. Мы простые инициаты, нижний круг! Мы не знаем ничего! Сюда приходим, когда моления. Старик говорит слова, мы повторяем. Такая силища в душе играет, лучше всякого ширева! И девочек приводят сюда. Кого для инициации, а кого… так. Старик всегда сам первый с ними на алтаре… А потом нам отдаёт. А когда жертва, так мы только если приволочь… подержать. Режет Старик всегда сам, только сам. Мы ни причём! Ты мент, что ли? Так мы не при делах! Будешь писать, пиши, мы не при делах! Больно-о-о, сука-а-а…

Это я, послушав гнусные речи, невольно придавил мерзавца коленом к земле и прижал окровавленный нож к его горлу.

— Шестнадцатикор покарает тебя, — стонал культист. — Шестнадцатикор… Ало атон, шай"и атонум… Ййияхх…

— Что за бред ты несёшь? — зло спросил я. — Чёрные заклинания читаешь? Зачем вы это делаете, безмозглые? Зачем исчадьям ада поклоняетесь? Вечная гибель ждёт тех, кто ищет запретное знание!

— Что ты мне проповедь читаешь, начальник, — закашлялся бандит. — Как мелкий святоша… Это не секрет и не запрет — шестнадцатикор все знают…

Культист попытался вытащить из-под себя левую руку.

— Лежать, скот, — прикрикнул я и сильнее притиснул лезвие ножа к его шее. На смуглой коже показалась капелька крови.

— Не надо, — захрипел чернявый хулиган. — Не режь, начальник… Я не это… Я только руку показать… Шестнадцатикор…

Но во мне опять вскипела злость и ненависть к этим гадам. Значит, вы только «приволочь» и «подержать»? Кого для инициации, а кого — так? Ну ладно же. Толчком ладони я отбросил голову бандита наземь и, вскочив, сильно пнул её, как футбольный мяч, отправив негодяя в нокаут вслед за подельником. Левая рука его вывернулась из-под груди и на светлеющей коже запястья я заметил вдруг странный знак. Два чёрных вытянутых шестигранника перекрещивались один над другим. И я понял, что уже видел его. Давным-давно, кажется, тысячелетия и эоны тому назад. Хотя на самом-то деле всего только лишь осенью прошлого года, когда я впервые в жизни стал бесплотным, тогда ещё непроизвольно, и пытался найти внутри собственного сознания ментальные средства управления своим состоянием. Я видел этот чёрный остроконечный крест в своём сознании. Что всё это значит? Феномен ложной памяти, скорее всего. Или я знал этот символ ещё раньше. Но почему он так запечатлелся в моём разуме? И если я действительно видел его когда-то давно, то где? Значит, не эти несчастные культисты придумали его? Откуда этот символ, что он означает? Шестнадцатикор…

Размышляя об этом, я не стоял на месте. Тщательно вытерев рукоять ножа о землю, я вложил его в руку одного из бандитов и подтащил их безвольные тела поближе друг к другу. «В этой речке утром рано утонули два барана», порезав друг другу задницы. Я усмехнулся, а затем пошёл обратно в культистский домик. Я не собирался оставлять этот «храм» спокойно стоять тут после всего того, что услышал. Как я и предполагал, отопление в домике было газовое. Я закрутил конфорку стоявшего в маленькой кухоньке обогревательного бака, а затем открыл её вновь до упора, но огонь зажигать не стал. Вместо этого я собрал неподалеку небольшой костерок из обрывков старых газет и обломков досок и подпалил его. Затем плотно закрыл дверь кухни, быстро вышел из домика и зашагал по тротуару, доставая телефон и набирая «сто двенадцать». Когда сзади полыхнуло оранжевое пламя и раздался гулкий хлопок, я зло улыбнулся и свернул за угол университетской ограды.

Итак, книгу увёз кто-то из этого богопротивного культа. Вероятнее всего, тот самый «Старик», что приказал своим подданным подстеречь меня у их молельного дома. Здесь у них проводились собрания, приносились жертвы, совершались мерзостные ритуалы, и Тьма отвечала своим поклонникам. Тьма привела сюда демоническую сущность из мира снов, и её здесь ждали. Не так важно, как именно глава чёрной секты сообщался с укравшей книгу тварью — важно то, что он теперь владел могучим тёмным артефактом, и это было очень плохо и опасно. Ещё опаснее — и страннее — было то, что пресловутый «Старик», будем его пока так условно называть, знал о том, что по следу демонической сущности кто-то придёт. Получается, он по меньшей мере примерно представлял себе, откуда и у кого та украдёт книгу. Это уже начинало напоминать провал и раскрытие конспирации. Но при всём желании сейчас я не имел сил идти дальше по следу. Мне требовался хотя бы один нормальный ночной сон. Для того, чтобы найти автомобиль, на котором уехал Старик, мне понадобится масса психической энергии, потому что придётся, видимо, воспользоваться полицейскими видеокамерами без ведома их хозяев. Значит, нужно будет много времени провести бесплотным. Эти силы я как раз хотел потратить на то, чтобы дойти до Анечки, лежащей в потусторонней усадьбе… Но делать нечего, сначала надо исправить свою ошибку. Моя милая подождёт — она поняла бы, если бы могла узнать обо всём. Эх, если бы я всё ещё был в Организации, то просто сдал бы информацию руководству, и наутро с культом, возможно, уже было бы покончено. Впрочем, я и сейчас мог отправить сообщение с ментального передатчика своего «служебного» «форда», так и стоявшего в гараже с моими вещами внутри. Но ложная гордость почему-то не давала мне решиться на такой поступок. И стыд. Я упустил книгу, а значит, сам и должен был её вернуть.

Я немного постоял в тени у дальнего угла ограды университета, пропустив мимо себя завывающие сиренами автомобили пожарной охраны и скорой помощи. Через пару минут проехала и полицейская машина. Тогда я отошёл ещё на пару кварталов и вызвал такси.

Добравшись до своего гаража, я сел за руль «форда» и поехал на недалёкую улицу, где на третьем этаже кирпичного дома располагалась моя старая квартира. Хорошо ещё, что я регулярно оплачивал счета за коммунальные услуги и иногда заглядывал сюда, не позволяя помещениям зарасти пылью, так что мог рассчитывать на хотя бы относительный уют.

Припарковав автомобиль во дворе, я долго сидел, уставившись на панельку магнитолы, скрывавшую за собой передатчик. Затем всё-таки решился, открыл панель, включил его, накидал сообщение с краткой информацией об обнаруженном культе, немного поколебался над кнопкой отправки, затем сменил адрес получателя с Сефироса на Зиновьева (это были единственные адреса, занесённые в память аппарата) и всё-таки отослал депешу. Потом вылез из автомобиля, деволюмизировался, пересёк улицу и подошёл к круглосуточному банкомату у входа в здание большого банка. Баш на баш, подумал я. Один правильный поступок на один неправильный. Я включил «общий рентген», сунул бесплотную руку внутрь банкоматного сейфа, нашёл взглядом кассету с пятитысячными купюрами, деволюмизировал изрядную пачку, вытащил её, вернулся обратно во двор и здесь только опять обрёл плотность. Это было нехорошо, конечно, но я знал, что если собираюсь самостоятельно выходить на тропу войны с тёмным культом, то денег мне понадобится много. Не потрачу — верну, подумал я. Перейдя на соседнюю улочку, я зашёл в круглосуточный магазин, купил хлеб, колбасу и сыр, газировку и какие-то замороженные полуфабрикаты на ужин. Затем наконец открыл багажник «форда», забрал сумку с вещами и поднялся к себе домой. Домой! Я уже привык называть домом совсем другое жилище!