Демон сна

Я со смехом поймал за руку рванувшуюся было к выходу с балкона Анечку, притянул её обратно к себе и усадил на оттоманку, опустившись рядом.

— Не нужно, милая. Здесь всё зарастает само. Да и стоило лишь тебе коснуться меня, как раны мои закрываться начали.

Это было правдой. Я и в самом деле почти перестал ощущать боль в порезах, едва Аня обняла меня. Первое её прикосновение к ране было болезненным, но теперь я чувствовал, что мне гораздо лучше. Будто касание её было целебным. Да оно таким и было.

— Как всё это случилось? Что с тобой происходило всё это время? И кто та девушка?

В последнем вопросе я уловил лёгкую тень тревоги в голосе возлюбленной. Вздохнув, я сказал:

— Это очень длинная и странная история, Аня. Я попробую рассказать вкратце…

— Не нужно говорить, — произнёс вдруг золотистый голос Самохиной. — Я могу всё показать. И я должна, мы должны всё показать, Андрей.

Я поднял голову. Ольга стояла рядом с оттоманкой, положив тонкую загорелую руку на балюстраду. Она выглядела смущённой, поза её была неуверенной. Я хотел было сказать что-то, может быть начать заранее оправдываться, но девушка-лиса протянула навстречу моим словам раскрытую ладонь:

— Молчи, мальчишка. Не говори ничего. Всё будет хорошо. Но это девчачий разговор. Пойдём, подружка. Я тебе всё-всё покажу. Ты не переживай, твой парень — самый лучший в мире. А почему я так свободно об этом говорю — ты сейчас узнаешь.

И Ольга быстро наклонилась к Ане и что-то тихо зашептала ей на ушко. Любимая моя чуть нахмурилась сперва, но потом улыбнулась, и её улыбка показалась мне хитроватой. Легко погладив меня по плечу, Аня вскочила и вместе с Ольгой отошла в сторонку. Они сели на мягкие стулья с высокими спинками, стоявшие поодаль у балюстрады и близко-близко придвинулись друг к другу. Смотреть на двух красавиц было удивительно: золотисто-рыжие прямые волосы смешивались с вьющимися каштановыми, глубоко-синие глаза ярко блестели напротив карих, светлая кожа с лёгкими веснушками и тонкие губки Оли резко контрастировали с чуть смугловатым личиком с румянцем на щёчках и алым пухленьким ротиком Ани.

Девушки взялись за руки, прелестные головки склонились вплотную, Олин лоб тихонько коснулся лба Ани и обе закрыли глаза. Довольно долго сидели они так, не шелохнувшись. Я не мог отвести от них глаз. Дело было далеко не только в их прекрасной внешности. Я понял, что Ольга напрямую мысленно демонстрирует Анечке всё произошедшее в наших снах. Решалась моя судьба. «Прости меня», — беззвучно шептал я. — «Прости за все соблазны, за все прельщения. Мне так тяжело было одному, так тяжело, но я не должен был многого делать. Должен был себя сдержать».

«Господи», — молил я. — «Только бы она поняла. Только бы простила. Что, если она покинет меня? Я сойду с ума. Я умру. Мне лучше будет умереть».

Я уронил голову на руки и прикрыл глаза. Я слышал тихий девичий шёпот — слова были неразличимы. И вдруг зашуршали длинные одежды, повеял лёгкий сладкий аромат — я отнял ладони от лица и близко-близко увидел полные слёз Анины карие очи. «Бедный мой, милый», — шептала она. — «Бедненький мой Андрюша! Столько ты пережил, и меня рядом нет!» Она наклонилась ко мне и обняла меня, упала рядом со мной, положив голову мне на грудь, и её горячие слёзки защекотали мою кожу.

О счастье, подумал я. О счастье, радость, и есть Господь в небесах. Ну, пусть теперь хоть всё войско культистов с их тёмными союзниками встаёт передо мной. Я готов сразиться с ними. Я словно бы наполнялся светом изнутри. Ровное тепло появилось от сердца и постепенно разлилось по всему телу. Голова сделалась ясной-ясной, мысли — чёткими, прекрасными и яростными.

— Не плачь, милая, — сказал я. — Не плачь. Теперь всё будет хорошо. Всё уже хорошо.

Я осушил её слёзы поцелуями. Она нежно улыбнулась мне.

Из-за парапета вдруг высунулись рыжие ушки Ольги:

— Что ж, детишки! У вас есть часа два-три! Я пока погуляю вон там… по рощицам. Воздух здесь хороший, ранки нам всем затянет. И время я немножко задержу. Не стесняйтесь меня. Я не буду подсматривать!

Ольга повернулась было и собиралась уже уйти, но Анна жестом остановила её. Моя любимая чуть покраснела и выглядела смущённой и взволнованной, что ей очень шло.

— Подожди, Оля… Погоди минуту. Постой тут.