– Ну, раз все в порядке... – сказал Тео. – Вы же не хотите ни на кого заявлять или вроде того?
– Нет, это просто недоразумение. Как только вы ее отсюда уведете, я уеду из города.
Со стороны завсегдатаев раздался коллективный вздох разочарования: там уже делали ставки на то, кого именно Мэвис огреет битой.
– Спасибо, – сказал Тео. Он украдкой подмигнул Мэвис и вывел Молли на улицу, обогнув старого негра с гитарным чехлом, входившего в салун.
– Я так полагаю: как языком устанешь молоть, а пойло уж в глотку не лезет, самое время переходить к прямому воздействию, – произнес старик, ослепительно улыбаясь стойке бара. – Кому тут блюзмен понадобился?
Молли Мичон
Тео посадил Молли к себе в “вольво”. Головы она не поднимала, и роскошная копна светлых волос с седыми прядями свисала ей на лицо. Она была в зеленом свитере на несколько размеров больше, чем нужно, лосинах и высоких сапожках без каблуков – один красный, другой синий. На вид ей могло быть и тридцать, и пятьдесят – и всякий раз, когда Тео ее задерживал, она сообщала ему разный возраст.
Тео обогнул машину и сел за руль:
– Знаешь, Молли, ведь когда кусаешь кого-нибудь за ногу, сразу оказываешься у грани, за которой начинаешь “представлять опасность для себя и окружающих”. Тебе это известно?
Та кивнула и шмыгнула носом. Из массы волос выкатилась слезинка и шлепнулась на свитер.
– Прежде чем завести машину, мне нужно убедиться, что ты успокоилась. Может, посадить тебя на заднее сиденье?
– Это не припадок, – ответила Молли. – Это самооборона. Он хотел кусок меня. – Она подняла голову и повернулась к Тео, но волос с лица не убрала.
– Ты препараты пьешь?
– Медикаменты. Они называют их медикаментами.
– Прости. Так ты принимаешь медикаменты?
Она кивнула.
– Убери волосы с лица, Молли, я почти не слышу, что ты там бормочешь.
– Наручники, умник.
Тео чуть не хлопнул себя по лбу: вот идиот! Нет, в самом деле, хватит уже кумарить на работе. Он бережно отвел волосы от ее лица. И обнаружил на нем озадаченное выражение:
– А что так осторожно-то? Я не кусаюсь.