Обряд на крови

– Тю, – заметил я. – Даже представить себе не могу, чтобы такое пришло в голову кому-то из чародеев.

Голос Эбинизера сделался резче, холоднее.

– Ты не знаешь, что говоришь, парень. Не знаешь, что говоришь. На моем веку несколько раз случались времена и места, где одни эти слова могли стоить тебе жизни.

– Ну да… Моя жизнь в опасности… кто бы мог подумать. Кстати, с чего это вас прозвали Черным Посохом? – спросил я, и тут меня осенило. – Это не кличка! – задохнулся я. – Никакая не кличка. Это титул.

– Титул, – признал он. – Вынужденная мера. Время от времени Белый Совет оказывается связанным собственными законами, в то время как враги его не стесняют себя ничем. Поэтому создали особое ведомство. С особым положением в Совете. Одному чародею, и только одному, дана свобода определять, в каких случаях Законы извращены и оборачиваются против Совета.

Мгновение я молча смотрел на него.

– И это после всего того, что вы мне говорили о магии… Что она истекает из жизни. Из самых сокровенных сердечных желаний. Что на нас лежит ответственность использовать ее мудро – черт, что мы сами должны быть мудрыми, и добрыми, и достойными, чтобы данные нам силы действовали во благо. И это вы научили меня всему этому. А теперь вы говорите мне, что все это не значит ровным счетом ни гроша. Что все это время вы обладали лицензией на убийство.

Морщины на лице у старика сделались еще глубже и горше. Он кивнул.

– Убивать. Порабощать. Вторгаться в мысли других смертных. Искать знания и силы за пределами Внешних Врат. Превращать других. Плыть против течения времени.

– Так вы мокрушник Белого Совета, – сказал я. – При всей их болтовне насчет справедливого и мудрого использования магии, когда Законы Магии им мешают, они пользуются услугами убийцы. И вы им эти услуги оказываете.

Он промолчал.

– Вы убиваете людей.

– Да. – Лицо Эбинизера казалось высеченным из камня, а голос звучал негромко, но хрипло. – Когда другого выбора нет. Когда на чашу весов положены жизни. Когда бездействие равно… – Он оборвал фразу и стиснул зубы. – Я не хотел этого. И сейчас не хочу. Но когда приходится, я действую.

– Как в Касаверде, – предположил я. – Вы разрушили цитадель Ортеги, когда он бежал с нашей дуэли.

– Да, – кивнул он, продолжая глядеть в огонь, сквозь огонь. – При нападении на Архангельск Ортега убил больше чародеев Белого Совета, чем любой другой враг за нашу историю. – Голос его дрогнул на мгновение. – Он убил Семена. Моего друга. А потом явился сюда и попытался убить тебя, Хосс. И наверняка вернулся бы еще довершить начатое – как только оправился бы от ран. Поэтому я нанес удар по Касаверде. Убил его самого и почти две сотни его личных вассалов. И в доме вместе с ними погибли еще около сотни человек. Слуги. Почитатели. Пища. Мне сделалось дурно.

– Вы сказали мне, это будет в новостях. Я думал, может, это Совет. Или что вы проделали все это, не убив никого, кроме вампиров. Позже у меня было время подумать об этом, но… но мне хотелось верить, что вы сделали все, что правильно.

– То, что правильно, – вздохнул старик, – и то, что необходимо. И не всегда одно равняется другому.

– Касаверде не единственное, что вы сделали необходимого, – сказал я. – Ведь правда?

– Касаверде, – неохотно выдавил из себя Эбинизер. – Тунгуска. Новый Мадрид. Кракатау. Еще дюжина случаев. Видит Бог, не меньше дюжины.

Долгое мгновение я молча смотрел на него.