Перемены

Затем я понял, что случилось.

Она превратила нас (кроме Мыша) — в огромных, худощавых, длинноногих гончих.

— Чудесно! — воскликнула Леа, выписывая пируэт на одной ноге и улыбаясь. — Вперед, детки!

И она прыжком скрылась в джунглях, ловкая и быстрая, как самка оленя.

Мы — собаки постояли еще какое-то время, просто тупо уставившись друг на друга.

И Мыш сказал, на том, что прозвучало для меня как совершенно понятный английский:

— Вот сучка.

Мы все уставились на него.

Мыш недовольно вздохнул, встряхнул измазанным в слизи мехом, и скомандовал:

— Следуйте за мной. — Затем он бросился за Леанансидхе, и мы, ведомые стайным инстинктом, понеслись следом.

Я превращался один раз — с помощью черной магии проклятого пояса, который как я подозревал, были намеренно созданы, чтобы вызывать к себе привыкание. Мне потребовалось длительное время, чтобы вытряхнуть из памяти тот опыт; абсолютную ясность чувств, ощущение мощи моего тела, полную уверенность в каждом движении.

Теперь я снова почувствовал это, на сей раз без размывающей реальность эйфории. Я внезапно узнал о запахах вокруг меня, сотнях тысяч новых ароматов, которые просили изучить их; я ощутил лихорадку чистого физического наслаждения от гонки за друзьями. Я мог слышать дыхание и чувствовать тела окружающих меня существ, бегущих через ночь, перепрыгивающих камни и поваленные деревья, прорывающихся через кустарник и тяжело топчущих поверхность.

Мы слышали мелких животных, которые могли стать добычей и которые разбегались перед нами в разные стороны. Я знал, не подозревал, а просто знал, что я был быстрее, гораздо быстрее, чем любое из всего лишь смертных животных, даже молодой самки оленя, которая бросилась прочь от нас, перепрыгнув двадцать футов над ручьем. Я почувствовал неуправляемую жажду броситься в погоню, но вожак стаи шел по другому следу, и я не уверен, что я смог бы свернуть в сторону, даже если бы попытался.

И что лучше всего? Мы все вместе издавали меньше шума, чем любой из нас, двигаясь в неуклюжем смертном теле.

Мы не преодолели пяти миль даже за половину времени, час вместо двух.

Это заняло у нас, как максимум, минут десять.

Когда мы остановились, мы услышали биение барабанов. Постоянное, ритмичное биение — быстрый, монотонный, погружающий в транс бой. Небо на северо-западе блестело от отблесков пламени, и в воздухе витало столько ароматов людей, не совсем людей и существ, что мне захотелось зарычать и кого-то укусить. Время от времени звучали вопли вампиров, которые буквально царапали мне спину.

Леа стояла на поваленном бревне перед нами, смотря вперед. Мыш приблизился к ней.

— Гггрррр равф аррргггррраррр, — наверно все-таки прогавкал я.

Мыш нетерпеливо глянул на меня, и каким-то образом (я не знал, был ли это язык его тела или еще что-то) я понял, что он велит мне сесть и заткнуться, или он подойдет и заставит меня сделать это.