— Скудность моих знаний в области истории лишает возможности описать их наряды, — вспоминал Колум, — но я сразу понял, что они из очень давней эпохи, даже древнее этого замка. Я решил, что одна королева, с дивными, ниспадающими до самой земли золотистыми волосами, была не просто человеческой королевой, но и владычицей Царственного народа тоже.
— Итак, Колум, — проговорил король, сидящий справа, — сыграешь ли ты нам что-нибудь?
Колум нервно сглотнул.
И тут обнаружил, что в руках, которых касалась Небесная дева, тоже открылось что-то вроде глаз. Подобное незадолго до этого произошло и с его горлом. Глаз виден не был, просто так казалось.
Он прикоснулся пальцами к струнам арфы — и чудные переливы музыки наполнили зал, все замерли и внимали ему.
В книге Колум записал песню, которую пел тогда:
Смолк последний аккорд. В зале стояла мертвая тишина. Колум про себя прокрутил песню еще раз: звук собственного голоса, искусство игры — и неразумность слов, которые, как все поняли, были обращены к владычице, сидящей рядом со своим повелителем.
«Кажется, пришло время убираться отсюда», — подумал он.
Он совсем забыл об особой привилегии арфистов воспевать красоту любой женщины, будь она хоть королева, хоть простая смертная.
И тут начались овации. Собравшиеся стучали ладонями по столам, топали ногами и кричали. И Колум увидел, что короли с королевами вовсе не сердятся, а, напротив, весьма довольны.
Король, сидевший слева, поднялся с трона. Туника была красной от крови, плащ состоял из золотых квадратов, пришитых к желтой ткани алыми нитями. Колум решил, что он был обычным королем, человеческим, но из далекого-далекого прошлого.
— Ты — тот, кому надлежит сделать это, Колум, — проговорил король. — Повторить великие дела прежних героев.
Колум вздохнул с облегчением, щеки его зарделись от гордости, а настроение опять переменилось.
— Что вы хотите поручить мне, ваше величество?
— Ты освободишь землю от тройной напасти. Только песней можно победить.
Колум в смятении оглянулся кругом.
Небесная дева коснулась его локтя.
— Что мне ответить ему? — спросил он ее. — Скорее подскажи.
— Ответь утвердительно.
Колум откашлялся. Хоть она и была его феей, но все же он знал кое-какие старые сказки, и было похоже на то, что в одной из них он и очутился сейчас. Слово «напасть» могло означать только что-то скверное, что-то дьявольское, а здешняя напасть к тому же была тройной. Неужели ему придется ввязываться в это?