Лучшее за год 2007. Мистика, фэнтези, магический реализм ,

До того, как он обрел дар речи, шум, волнообразно то затихающий, то опять нарастающий, внезапно смолк. Двери распахнулись, и в зал вошли чуть не падавшие от усталости мужчины, перепачканные самой настоящей кровью, которая еще даже не засохла.

— Они опять появились! — вскричал один из них.

Другой возопил:

— Они убили мою жену! Мою любимую жену и нашего нерожденного ребенка!

— И моего сына! — крикнул третий.

И все остальные пришедшие стали рассказывать о своих утратах: целая деревня была разорена, крыши и двери домов сорваны, а детей, насильно оторвав от родителей, вытащили на дорогу и пожрали…

— Они безжалостны, безжалостны!

Тень окутала сияющий зал Seanaibh. Свечи померкли. Колум застыл в полумраке, а перед ним стояла золотоволосая женщина, которую он воспел в своей песне, и была она словно последний ярко пылающий факел.

— Колум, речь идет о трех жутких женщинах, которые в каждое полнолуние превращаются в трех черных лис величиной с вепря. Они скитаются по холмам и, как ты только что слышал, убивают и пожирают людей. Но, подчиняясь наложенному заклятию, они любят и музыку, и песни; и если к ним придет человек, искушенный в этом, они не тронут его. О, воины пытались сражаться с этими исчадиями ада мечом — никто не вернулся домой живым. Но ты — арфист. Только так, только так можно справиться с ними. Послушай, Колум, если ты сделаешь это, я дам тебе испить волшебного напитка. Ты будешь счастливо жить целых сто лет в мире людей и умрешь спокойно и безболезненно в своей постели.

На этом заканчивалась прадедушкина история, и, перевернув страницу, я обнаружила следующее: «Проснулся я на обочине дороги в предрассветном сумраке. Голова раскалывалась от боли, а дорога выглядела как обычно. Значит, мне все приснилось».

И затем еще вот что: «На следующей неделе в городе я заприметил очень недурную девицу. Звать ее Мэри О’Коннелл».

Дальше следовал список молоденьких женщин, о котором я говорила выше.

Прочитав это, я сначала подумала, что недостающие страницы были вырваны. Но ничто на то не указывало.

Затем я подумала так: «Придумал Колум сказочку, а как закончить — не знал. Вот и оставил ее в таком недоделанном виде, как если бы кто-нибудь поставил прямо перед вами набор редких блюд: и мясо, и фрукты, и сладости, и сливки, и чай в чайнике, вино в бокале и кое-что покрепче тоже. Но стоит вам пододвинуть стул и приготовиться трапезничать — все это великолепию уносят, оно скрывается за дверью, и вы остаетесь ни с чем, голодным и не утолившим жажду».

Рассердившись, я подумала, что даже если это и был сон, то все же Колум справился с задачей. Ведь пообещала же королева ему сто лет жизни, а записал прадед это юношеским почерком, и пообещала легкую кончину — так все и случилось.

А потом уже мне приснился сон, в котором я сама встретилась с Колумом в Ирландии, в том каменном доме, и он поведал мне о том, чего не было в рукописи.

Когда волшебная красавица замолчала, вслед за огнями растворился и замок, а вместе с ним исчезли и его обитатели, как люди, так и прочие существа, и Колум оказался среди диких холмов, простиравшихся сразу за утесом. Луна сбросила свою вуаль и явилась круглой и бледной, словно монета.

От леса, древних дубов и терновника, отделились три бегущие фигуры, впереди них неслись их тени.

Колум сперва подумал, что это три собаки, потом решил, что это волки. Или огромные кошки. Потом увидел, что на самом деле это были три черные лисицы, черные как ночь, с белыми отметинами на хвостах и глазами, горящими словно сера.

В панике он ударил по струнам арфы, они издали надсадный звук, точь-в-точь похожий на крик лисицы морозной осенней ночью, от которого кровь стынет в жилах и волосы встают дыбом.