Что ж, эта история напоминала визит к стоматологу. Можно терпеть зубную боль, откладывая поход к дантисту до поры до времени. Но если что-то не в порядке, рано или поздно все равно придется заняться этим.
Когда я была маленькой, то ездила в метро вместе с мамой. Я с трудом забиралась в вагон, а она всегда держала меня за руку. От мамы пахло французскими духами, которые она тогда любила; назывались они «Emeraude». А в поездах мама рассказывала мне всякие истории. Их было так много, просто отрывков и скоротечных фантазий или недодуманных мыслей. В подростковые годы (слово «тинейджер» тогда еще не существовало) мама писала песни и исполняла их. Говорили, у нее был изумительный голос, но мне не посчастливилось слышать его — почему-то голос пропал.
Не знаю, есть ли в Ирландии метро. И лучше бы его не было. Помоги им Бог, если все-таки есть. Потому что туннели метро вторгнутся в холмы, таинственные пещеры и пройдут через Многоцветную Страну, которая то ли потусторонний мир, то ли эльфийский — или и то и другое вместе.
Теперь Небесная дева больше не висла на моей руке, а твердо и бодро шагала походкой женщины средних лет. И уже гораздо лучше вписывалась в лондонский мир. Волосы ее сияли и больше не выглядели, как колтун. Глядя на меня, она приоделась в джинсы и футболку, хотя сверху все же надела длинное пальто и оставила старые башмаки. Сережки феи напоминали сияющие бриллианты или, скорее, звезды. Все может быть. Так как в ее распоряжении был воображаемый платяной шкаф, то и надеть можно было все, что угодно.
В руках я держала зачехленную гитару. Хотя гитара живая, ей все равно не нужен билет, так как никто больше не видит, что она живая. Так же дело обстояло и с феей. Она, словно обмылок, проскальзывала мимо автоматического барьера по моему билету, и вот мы втроем: она, я и гитара, уже на эскалаторе, съезжаем в туннели под Лондоном.
Внизу, под туннелями, вокруг туннелей — остатки римской цивилизации: древние банкетные залы, чумные ямы. Я никогда не слышала, есть ли они на самом деле, но страшилки, ясное дело, существуют. Вроде как тот замок Сэнви, где Колум провел ночь среди привидений и венценосных особ.
Мы сели лицом по направлению движения.
Через четыре-пять остановок — я не считала и не обращала внимания — свет мигнул. Поезд качнулся. Я огляделась. В вагоне никого кроме нас не было. Но зато присутствовало нечто — облака; да, так я и сказала бы: облака в метро. Говорят, что Небесная дева спускается с небес… ее имя обозначает что-то связанное с красотой и небесным сводом — она посланница Небес.
И вот мы втроем, она, я и гитара, оказались в туннеле, черном как сажа, наполненном отголосками проезжающих поездов. Уже и самого туннеля не стало…
Как я уже говорила, в Ирландии я ни разу не была. Я имею в виду, что никогда во плоти не посещала какое-то определенное место в Ирландии. Тогда же я оказалась в генетической Ирландии в моей крови и физической душе. Там.
Я была на вершине холма. Небесная дева исчезла, сказав, что будет сидеть в моем мозгу, чтобы вдохновлять меня. Может, так она и сделала.
Думаю, то была воображаемая мною Ирландия. Не только Ирландия, которая была в прошлом, но вечная Ирландия, не имеющая ничего общего с городами, современными путями сообщения, поездами, могилами и евро-валютой.
На вершине холма не было никакого замка, а, насколько хватало глаз, простирался огромный океан, каким он бывает поздним летом. Солнце садилось, и вода была словно вино. Зеленели тисовые, дубовые, рябиновые и терновые заросли. Ястребы улетали с побережья вглубь страны. Медведи, подобно монашенкам в коричневой одежде, продирались сквозь заросли. Было очень спокойно. Пахло диким чесноком, цветами и яблоками.
Одежда моя каким-то непонятным образом изменилась, но гитара не превратилась в арфу. Я настроила свой инструмент, пока ждала наступления темноты и восхода полной луны. Пока ждала, что
Луна уже взошла, но ничто не нарушало ночного покоя. Я взяла несколько аккордов и стала медленно перебирать струны. Когда гитара сама собой издала жуткий звук, подобный лаю лисицы, — от подобного звука волосы на голове встают дыбом, — я поняла, что они приближаются. Колум не понял, как арфа смогла издать такой звук. Но я догадалась. Этот звук звал их, вот и все. Вроде как исполнитель порой называет мелодию, которую собирается сыграть.
Я смотрела, как они выбегают из леса. Теперь они были не девушками, а тремя черными зверями, слишком большими для лис. Огромными и опасными животными. Пушистый мех колыхался, неоновые глаза кровожадно горели. Мои пальцы перебирали струны, гитара пела свою песню, а они взбегали по холму.
Теперь я чувствовала их запах. То не был запах дикого зверя. Пахли они летней ночью, травой, чесноком и цветами, но туда же примешивался сильный запах сырого мяса и крови. Они окружили меня, тяжело дыша, с вывалившихся из страшных пастей черных длинных языков на землю капала слюна.
Какая-то часть меня думала следующее: «Они размышляют, понравится ли им музыка и стоит ли присесть, или же лучше просто убить меня и пообедать».
Но другая часть меня начала петь. Мелодию, которую я про себя сложила специально для них.
ebooksa