— Фибрилляция предсердий. Одышка. Стал слабее младенца. Упал прямо на улице — бух! Как только немного приду в норму, мне будут делать какое-то эхосканирование.
— Сердечная недостаточность, понятно, — сказал Макс. — Давай, съешь пирожное с кремом. Ты среди друзей.
— Что-то я в этом сомневаюсь. — отозвался Трэйнор. С трудом дыша и хватая ртом воздух, он указал женщине на стол с плитками шоколада и слойками и стал внимательно смотреть, как она выбирает небольшие пирожные. — Не забудь про кофе без кофеина, хорошо, милая?
Остальные ждали, что он представит им спутницу, но Трэйнор сидел молча, пока она ставила тарелку с пирожными и чашку кофе на этажерку рядом с телевизором, а потом утонула в кресле, словно специально для нее материализовавшемся из эфира. Трэйнор поднес ко рту вилку с чем-то блестящим, коричневым и липким, втянул это в рот и сделал глоток кофе. Из-за длинного толстого носа и срезанного подбородка казалось, что сперва вилка, а потом и чашка исчезли в нижней части его лица. Он повернул голову в сторону своей спутницы и произнес:
— Полезная пища, ням-ням.
Она рассеянно улыбнулась потолку. Трэйнор обернулся к остальным, глядевшим на него широко раскрытыми глазами, словно он давал своего рода представление.
— Спасибо за открытки и письма, ребята. Ваши телефонные звонки мне тоже очень нравились. Все это значило для меня очень много, правда. О, простите, я веду себя не особенно вежливо, да?
— Совсем ни к чему язвить, — заметил Макс.
— Наверное, так. Но ведь мы никогда не были друзьями, верно?
— Тебе требовался издатель, а не друг, — сказал Макс. — И мы неплохо ладили, во всяком случае, мне так казалось, пока ты не решил, что тебе нужно пастбище позеленее. Если подумать, Билл поступил со мной точно так же. Правда, Билл сам писал всю ту чушь, что выходила под его именем. Для издателя это весьма существенная разница.
Несколько отпрысков тех докторов философии, у которых Трэйнор украл материалы, предъявили иски издательствам, в том числе и «Глэдстоун Букс».
— Нам обязательно это вспоминать? — спросил Тони Флэкс. Он засунул руки в карманы своей полушинели и теперь переводил взгляд с одного на другого. — Древняя история, а?
— Тебе просто стыдно за свои рецензии на его книги, — сказал Билл. — Но все делали то же самое, включая меня. Что я писал о его «В окопах?» Это… это что? Это самая правдивая, в своем роде провидческая книга из всех, когда-либо написанных об окопной войне.
— Господи, ты помнишь свои рекламные тексты? — спросил Тони и рассмеялся в надежде, что остальные его поддержат.
— Я помню все, — ответил Билл Мессинджер. — Это проклятие романиста — потрясающая память и отвратительное чувство направления.
— Ты никогда не забываешь, как добраться до банка, — сказал Тони.
— Я счастливчик, мне не нужно было на нем жениться, — отозвался Билл.
— Ты что, обвиняешь меня в том, что я женился на деньгах? — спросил Тони, защищаясь при помощи обычной тактики — притвориться, что общепринятое явление применимо к кому угодно, кроме него. — Не думаю, что я обязан оправдываться перед тобой, Мессинджер. Как должна знать твоя хваленая память, я был одним из первых, кто поддержал твою работу.
Чуть носовой женский голос с британским акцентом произнес из ниоткуда:
— Мне очень нравились ваши рецензии на ранние романы мистера Мессинджера, мистер Флэкс. Я убеждена, что именно поэтому я пошла в нашу маленькую книжную лавку и купила их. Они вовсе не относились к привычным мне вещам, но вы сумели сделать так, что они стали… думаю, правильным словом будет «необходимыми».
ebooksa