При первом же глубоком вдохе она чуть не захлебнулась, поскольку втянула в себя всю грязь, которая набилась в рот. Женщину вырвало — раз, еще раз, потом она закашлялась, судорожно избавляясь от того, что проглотила, и вдохнула.
Кто-то легко дотронулся до плеча Холли, она ударила вслепую — и услышала вскрик Лиззи. Когда в глазах у женщины прояснилось, дочь стояла чуть в стороне от нее, баюкая ушибленную руку.
— Прости, мама, — сказала она.
Холли секунду тупо смотрела на нее, прежде чем начала что-то понимать.
Лиззи пятилась к ожидающей машине.
— Нет, Лиззи!
Женщина попыталась встать, но одна нога отказывалась держать ее.
— Я знаю, что ты хочешь, чтобы я чувствовала, но я не могу. Мне бы хотелось, но я не могу. Прости. После сегодняшнего ничего не будет хорошо, что бы мы ни делали. Никогда.
Холли попыталась еще раз, и на этот раз поднялась, перенеся весь вес на неповрежденную ногу.
— Подожди, — выдохнула она.
Лиззи уже стояла возле машины.
— Ему нужна я, — сказала она. — Но если я не пойду с ним, он заберет Джека.
Пассажирская дверь приоткрылась на дюйм.
— Прости, — повторила девочка, протянула руку и распахнула дверцу.
Холли находилась довольно далеко и не видела, что произошло, но Джек вылетел из салона, точно пробка из бутылки. Он приземлился на обе ноги, а Лиззи быстро скользнула мимо братишки и нырнула в машину.
Дверь захлопнулась, точно дверца стального сейфа, и двигатель седана заработал. Все произошло столь же стремительно, как и бесповоротно.
Холли бросилась туда, полупрыгая, полухромая, но автомобиль уже набирал скорость.
— Фрэнк! — прокричала женщина. — Подонок! Верни ее! При звуке ее голоса Джек словно очнулся от дремы.
Он огляделся, как будто припоминая что-то, заметил красные задние огни, удаляющиеся во тьму…
…и издал сдавленный крик: