— Что это? — спросила Дог, беря свой.
— Ваша старая одежда, — ответил Мартин.
Я взял свой пакет. Потом посмотрел в зеркало. На мне была синяя рубашка, длинный серый галстук, завязанный тугим изящным узлом, эбеновые запонки, серый переливающийся шелковый пиджак и широкие черные слаксы со стрелками, отутюженными так, что ими можно было бы колоть лед. А еще — замшевые ботинки, мягкие, точно кожа младенца, и удобные, как будто я разнашивал их три месяца. Я выглядел потрясающе.
Дот облачили в платье цвета шампанского с глубоким круглым декольте, светлые туфли-лодочки, простую золотую цепочку и серьги, поблескивающие в ее темных кудрях. Она слабо пахла фиалками и выглядела лучше обеденного перерыва на шоколадной фабрике.
— Надо убираться отсюда, — прошипел я ей.
— Спасибо, что заглянули! — хором продекламировали Элизабет и Мартин. Они проводили нас до двери. — Заходите еще!
Оживление в зале нисколько не уменьшилось — ну разве что чуть-чуть.
— Ладно, Дот. Теперь потопаем прямиком к подземке. От этого места у меня мурашки по спине бегают.
— Нет, — отрезала Дот.
Она схватила меня за руку — ту, что без пакета — и потащила через зал к одному из зарешеченных окошек. Никто не удостаивал нас второго взгляда. Теперь мы были одеты не хуже остальных и идеально вписывались в обстановку.
Из окошка нас поприветствовала очередная молодая женщина в зеленом:
— Я мисс Гуди. Чем могу помочь?
— Мы пришли взять наши деньги, — заявила Дот.
— Сколько? — спросила мисс Гуди.
Дот повернулась ко мне.
— Что скажешь, Сид? Двадцати миллионов будет достаточно?
— Это возможно, — кивнула мисс Гуди. — Обогните стойку, и пройдем к моему столу.
Дот шагнула за женщиной, но я схватил ее за плечо.
— Какого черта, о чем ты толкуешь? — свирепо прошипел я ей в ухо.
— Просто иди следом и молчи.