Трентон наконец немного совладал с собой.
– Кто… кто ты такая? – его голос прозвучал как хриплое карканье.
– Я – Кэти, – сказала она, как будто это и было полным и развернутым ответом на заданный вопрос. И принялась бродить среди старой мебели, книг и ковров. Когда девушка отвернулась от Трентона, он быстро свернул веревку и сунул между двумя коробками, надеясь, что она ничего не заметит.
– Я – Трентон, – сказал он, хотя девушка ни о чем его не спросила.
– Круто.
Кэти наклонилась, подобрала футбольный мяч и кинула Трентону.
– Ты играешь? – спросила она.
Взгляд парня остановился на секунду на ее заднице, не такой аппетитной, как у Энджи Салазар, но тоже ничего. Он увидел маленькую дырочку на ее джинсах, а через нее – симпатичное красное белье. Он едва успел поймать мяч.
– Нет, – сказал Трентон и резко выпалил, – я больше не играю после аварии.
– Аварии? – Она смотрела на него взглядом доктора Савики. Его отправили к ней после развода родителей. Трентон лежал на кушетке в ее кабинете и говорил, что с ним все в порядке. Доктор понимала, что это неправда, но была слишком вежливой, чтобы ему возражать напрямую. Но у доктора Савики были обычные карие глаза, большие и круглые, как у коровы. А у Кэти они были какие-то светло-карие, желтые, почти кошачьи.
Трентон хотел спросить, откуда она, что тут делает, но не мог произнести ни слова. Кэти снова отвернулась от него.
– Слушай, Тристан…
– Трентон.
– Я так и сказала. – Она легонько пнула комок оберточной бумаги носком потрепанного зеленого кроссовка. – Слушай, я не хотела сюда врываться. Я так поняла, ты занят – сидишь тут, играешь с веревками, я все понимаю.
Значит, она заметила. Трентон почувствовал очередную насмешку и потому сильно разозлился. Она над ним смеется!
А Кэти продолжала:
– Давай мы тогда просто попрощаемся, и я…
– Подожди! – Трентон крикнул это уж как-то слишком громко, и Кэти застыла на лестнице.
– Подожди, – он облизал сухие губы, – зачем ты приходила? И, если думала, что тут никого нет, зачем зашла в дом?
Кэти на секунду замялась.