Неупокоенные

Трентон не успел ее остановить, и Кэти вытащила из-за коробок его веревку.

– Что это за петля? Ты же не хотел повеситься, правда ведь?

– Что? Нет, конечно! – Вдруг он понял, что записка для Минны все еще лежит там, где он ее оставил.

– Да ладно, не ври. Ты хотел.

Трентон сказал с раздражением:

– Даже если бы и хотел, думаешь, сказал бы тебе?

– А почему нет? Какая разница-то?

Она внимательно изучала веревку, и Трентон успел быстро засунуть предсмертную записку себе в карман.

– А знаешь, для чего ты мог бы ее использовать?

– Нет.

– Для самоудушения. – Она быстро накинула петлю себе на шею и затянула.

Трентон в ужасе отпрянул назад, наткнулся на коробку и с размаху сел на нее. Кэти засмеялась и сняла веревку.

– Не говори, что ты об этом не слышал. Иногда люди сами себя придушивают, когда… Ой! Что-то меня опять понесло. Извини, бог, наверное, забыл установить в меня кнопку «ВЫКЛ»! Я ее возьму, хорошо?

Вот почему у него с девушками не ладилось – разговор с ними был похож на блуждание в лабиринте, в котором стены постоянно двигались с места на место.

– Что возьмешь?

Кэти закатила глаза.

– Веревку! Ты ведь не хочешь снова ею воспользоваться? – Она сверкнула глазами, и Трентон смущенно отвел взгляд. – Не думаю. И к тому же, если собираешься себя прикончить, удушение – не самый лучший способ. Повезет, если просто сломаешь шею, а можешь и качаться тут бог знает сколько. Слышал о самоубийцах, которые отрывали себе ногти с мясом, пытаясь в предсмертной агонии стянуть веревку с шеи?

Трентон решил, что ответ тут не нужен, поэтому промолчал. А Кэти продолжала:

– Так что, ты не против, если я ее возьму?

В каком-то роде Трентон был против, но он не знал, как отказать ей, и еще эти слова о ногтях… Мерзость какая! И вообще – он все равно бы накосячил с петлей. Так что Трентон просто кивнул.