Кэролайн точно такое бы запомнила.
– Когда?
– Когда мне было пятнадцать, мама.
– Но… – Кэролайн была в замешательстве: она помнила совсем юную Минну с красивой и аккуратной прической. Тонкие гибкие пальцы девушки летали над клавишами, как тени над водой. Она не знала, почему Минна перестала играть. – Но ты ведь собиралась в Джульярдскую школу. И мистер Хэнсли сказал, что…
– Нет! – перебила Минна.
– Мистер Хэндси? – спросил Трентон.
– Хэнсли, – поправила Кэролайн и только потом поняла, что он то ли шутит, то ли издевается. Другое воспоминание было менее приятным: летний жаркий день, в комнате с фортепиано стоит графин с лимонадом, мистер Хэнсли несется к Минне на урок. Он улыбается, начинает ей что-то торопливо объяснять, нервно потирая очки. Минна молчит, она уставилась на клавиатуру и избегает смотреть на учителя.
Ухватившись за перила, Кэролайн попыталась протиснуться мимо дочери. Стоило Минне чуть-чуть подвинуться, как Эми тут же проскочила вперед через образовавшуюся брешь.
– Эми! – Минна потянулась за дочерью, а потом раздраженно взглянула на мать. – Вот смотри, что ты наделала!
Но Кэролайн было все равно. Она была даже рада, что немного позлила Минну. Дочь предпочла хранить обрывочные воспоминания о ней, преимущественно плохие, а там было еще что вспомнить хорошего: как Кэролайн мазала ее лосьоном от насекомых, как залепляла ранки пластырем, как кормила ее яичным супом, когда та болела.
И конечно, она не помнила о том, что Кэролайн всегда пыталась оградить ее от самых худших проявлений характера Ричарда – не только от вспышек его гнева, но и от равнодушия. Когда он был не в настроении, от этого обычно страдал какой-то один конкретный человек. Перед глазами Кэролайн до сих пор стоит образ тринадцатилетней Минны с синими губами. Она промерзла до костей и, стуча зубами, кутается в мамино одеяло – Ричард забыл забрать ее с урока танцев, и ей пришлось ждать его полтора часа под проливным дождем.
– Лучше бы он нас ненавидел, – сказала тогда Минна, – а ему просто все равно.
– Нет, ему не все равно, – тихо проговорила Кэролайн. Эта установка у Минны была уже давно, как бы Кэролайн ни пыталась на нее повлиять.
Вот почему она в конечном итоге ушла от Ричарда – поняла, что он любил ее лишь за то, что она всецело принадлежала ему.
Краткий подъем утомил Кэролайн, и она остановилась на отдых на самой верхней ступени, чтобы сделать последний рывок. Ноги распухли так, что кожа сморщилась вокруг балеток. Кэролайн прислонила голову к прохладной стене. Сердце колотилось как бешеное. Все чаще она стала думать, что оно может резко остановиться, не выдержав такого сумасшедшего ритма.
– Осторожно! Не поранься, тут стекло! – донесся снизу голос Минны. Она следовала за Эми шаг в шаг. – Не трогай! Тут ржавчина.
– А это что? – спросила девочка.
– Да кто знает… Мусор какой-то. Трентон, не поможешь хоть немного?
– Какого черта тебе от меня еще надо?
– Не смей чертыхаться при Эми! – выругала его Минна.