– А вчера, может, задержалась? – Диана ненавидела вопросительную интонацию в своем голосе, но врать она никогда особо не умела.
– И чем занималась? Чем это ты занималась, что пришла домой уже под утро и не отвечала на мои эсэмэски и электронные письма?
– У меня был выключен телефон.
– Ладно. И почему?
Диана вернулась в гостиную, а Джош встал и посмотрел ей в глаза. Он был высокий, джинсы мешковатыми складками свисали на его копыта.
Диане хотелось знать, как в действительности выглядит Джош. Она искала хоть какой-то намек на истинный облик своего сына. Она хотела, чтобы у Джоша был второй родитель, чтобы как-то все уравновесить. Джош тоже всего этого хотел.
– Я была на свидании.
Джош не отреагировал, поэтому Диана нервно заполнила паузу.
– У меня выключился телефон, и я… м-м-м…
– Ты только что сказала, что была на работе.
Джош попытался скрестить руки на груди, но когти цеплялись друг за друга, и он неловко сложил их перед собой.
– Да, я кое с кем встречаюсь. Я знаю, что мы не очень-то говорим о свиданиях. Мать и сын, сам знаешь. Это… неловко, так ведь?
– Нет, мам, нет. Это же классно. Как их зовут?
Для хорошего вранья требуются две составляющие – первая – уверенное изложение; вторая – повествовательная логика, которую невозможно опровергнуть фактами.
– Дон, – уверенно ответила Диана, выполнив одно из двух условий.
– Донн?
– Да, Дон.
Джош снова сел.
– Ты и Донн, вы давно встречаетесь?
– Несколько недель. По большей части смотрим кино и ужинаем, поближе узнаем друг друга.