– Все идет как идет. Это ведь ферма, ты же знаешь.
– Конечно.
Джеки увидела большой хрустящий кусок энчилады.
– Ум-м-м, выглядит аппетитно. – Она повернулась к неясной тени за стеклом. – Я возьму вот это и один тако. Сколько я вам должна?
Из-за стекла выскочил чек. Она взглянула на цену.
– Правда? О господи!
Джон Питерс увидел, как она уронила на чек слезу и затолкала его обратно под стекло. Деньги были уплачены, и через несколько секунд из-за стекла просунули еду.
– Цены тут немного подскочили.
– Ты мне будешь рассказывать?
Оба занялись едой. Когда ничего не получается, лучше поесть.
– Что ты знаешь о мужчине в светло-коричневом пиджаке и с чемоданом из оленьей кожи? – спросила Джеки, не желая нарушать молчаливый ритуал поглощения пищи, но одновременно ощущая необходимость задать этот вопрос.
Джон перестал жевать.
– Ты видела мужчину в светло-коричневом пиджаке с чемоданом из оленьей кожи в руках? – поинтересовался он.
– Да. Только вот не очень хорошо его запомнила.
– Я и не думал, – сказал Джон, – что ты запомнишь. Он именно такой эффект и производит на людей.
Джеки выглянула из круга света, в котором они стояли, в лежавшую за его пределами пустыню. Она могла поклясться, что видела, как этот самый мужчина в светло-коричневом пиджаке бежит по самому краю света. Это было скорее размытое пятно, чем человек, но все же отчаянно бегущий от чего-то, а не к чему-то.
– Это?.. – спросила она, явно только себя, ведь Джон туда не смотрел.
Уронив еду на стойку, Джеки направилась было к выходу, но Джон остановил ее, положив руку ей на плечо.
– Не дергайся. Его, наверное, не поймаешь. А поймаешь, так не вспомнишь. Он опасен.
– Опасен?