Стезя героев: шаги над бездной

22
18
20
22
24
26
28
30

Воцарилась тишина. Сиири и Элиот стояли рядом, их окружили другие боги. Все ждали, что скажет Вероника, и от этого ей было не по себе.

Она обернулась к душам и набрала побольше воздуха в лёгкие.

– Я не призываю вас покориться судьбе, – заговорила Вероника. – Я призываю вас согласиться с решением мироздания. И сделать это не потому, что надо, а потому что вы сами делаете такой выбор. Потому что вы принимаете новых себя, свою суть. Своё эфирное тело и мир вокруг.

Карл шагнул вперёд и встал перед другими мертвецами. Вероника заметила, что его взгляд стал пустым, будто молодого человека за миг покинула жизнь… если о духе такое можно сказать.

Она пару мгновений подождала на случай, если Карл что-то скажет. Но он промолчал.

– Я прошу всех вас вернуться на свои места, – голос Вероники дрогнул. – Если у кого-то есть вопросы, пожалуйста… я выслушаю всех.

Несколько долгих мгновений царило безмолвие. Затем несколько мертвецов развернулись и медленным шагом направились назад, во тьму. За ними последовали остальные.

Получилось?

Тёплая рука легла на плечо, и от одного прикосновения Веронику охватило приятное спокойствие. Даже гадать не надо, чтобы узнать, кто это.

– Ты молодец, – еле слышно сказал Аден. – Ты справилась.

Она зажмурилась. Коснулась его пальцев.

– Всё кончилось, да?

– Почти. Тебя кое-кто ждёт.

Ах да, точно. Джереми.

Голова кружилась. Виски раскалывала страшная боль. Ну же, последнее усилие, взмолилась она. Потерпи немного. Ещё чуть-чуть – и ты сможешь отдохнуть.

Вероника кивнула и протянула руку. Её подхватили ледяные пальцы.

– Пойдём, – шепнул до боли знакомый голос.

Открывать глаза не хотелось. Вероника следовала за приятелем, надеясь, что хотя бы ненадолго поверит, что время обернулось вспять. Он жив, они оба всё ещё учатся в академии, и впереди безоблачное будущее, не омрачённое божественными интригами. Этому мешало только ощущение, что пальцы Джереми холоднее льда.

А так хотелось поверить…

Он остановился и притянул её к себе. Ледяные объятья обжигали, но Веронике не было холодно.