Я отложила рукопись, которую вычитывала, и встала.
– С вашего позволения, я попробую его отвлечь, – проговорила я.
Она подняла голову и спокойно взглянула на меня.
– Нам нечего скрывать, – отвечала она, продолжая терзать промокашку.
– Ну, разумеется, – успокоила ее я, – я преследую исключительно эгоистичные цели. Меня мучат газы, и я хотела попросить у доктора лекарство от вздутия, которое, я знаю, он хранит в своей черной сумке. Конечно, если вы меня отпустите.
– Что за начальница заставляет стенографистку работать, когда ту мучают газы? – Улыбнувшись при мысли о моем приземленном недуге (чего я и добивалась), директриса отложила ручку.
Заманив доктора Бида на чай с пирожными, я заставила его прекратить расспросы малышни. Заговорив ему зубы, я проводила его до повозки, настойчиво усадила в нее и вернулась. Под удаляющийся стук копыт по гравию я плотно закрыла за собой дверь директорского кабинета, заняла свое место, и мы продолжили работу.
Через полчаса, не поднимая головы, директриса сказала:
– Ты смышленая девочка. Возьми доллар из моей сумки и купи себе какую-нибудь безделушку.
– Мне не нужны безделушки.
Она посмотрела на меня.
– Тогда купи что хочешь, дитя. По-твоему, мне интересно, как ты потратишь свои деньги? – Она отложила перо и встряхнула затекшей кистью.
– То, чего я хочу, за деньги не купишь, – ответила я. Она вскинула брови. – Я хочу, чтобы вы поручили мне больше ответственности.
– Неужели?
Я сцепила пальцы на коленях.
– Да, госпожа директриса.
Внезапно голос ее загустел, в нем послышался свист ветра.
– Грядет день, когда на твои плечи ляжет больше ответственности, дитя, хочешь ты того или нет.
– Что? – резко вскрикнула я, позабыв о манерах.
– Что? – повторила за мной директриса и, прижав к губам кусок марли, выкашляла красный цветок. Слегка размазав пятно большим пальцем, она нахмурилась рассеянно и нетерпеливо, словно по сравнению с другими ее неприятностями скорая смерть была лишь легким неудобством.