Четыре после полуночи

– К чему ты клонишь, Морт?

И тут он все ощутил заново. Сейчас он уже понимал, почему, задетый, ошарашенный, он не поддался отчаянному желанию, появлявшемуся в основном по ночам, попросить Эми хотя бы попытаться уладить возникшие разногласия. Ему казалось, если просить достаточно долго и настойчиво, то она согласится. Но факт есть факт: брак трещал по швам и без риелтора. Пронзительно-сварливая интонация, появившаяся сейчас в голосе Эми, – еще один симптом того, что убило их брак. Что ты еще наделал? – спрашивала… нет, требовала ответа интонация. Во что ты на этот раз влез? Объяснись!

Он закрыл глаза и с сипением выдохнул через стиснутые зубы, прежде чем ответить. Он рассказал Эми о Джоне Шутере, о его рукописи и о своем рассказе. Эми отлично помнила «Время сева», но поклялась, что не знает Джона Шутера – «такую фамилию не забудешь», сказала она, и Морт был склонен согласиться, – и уж тем более она не видела его.

– Ты уверена? – настаивал Морт.

– Да, – ответила Эми. В ее голосе появилась обида. – После твоего отъезда такой человек не появлялся. Прежде чем ты снова посоветуешь мне сначала подумать, а потом говорить, позволь тебя уверить: я очень четко помню все, что происходило после этого.

Она замолчала. Морт слышал, что она сейчас говорит с усилием, будто ей и в самом деле больно, и в нем проснулась маленькая злая радость. В глубине души он совсем не радовался. Он даже испытывал отвращение от этого своего злорадства. Однако в то же время Морт внутренне ликовал. И это никак нельзя было изменить или не замечать.

– Может, Тед его видел, – настаивал он. Тед Милнер – так звали риелтора. Морт до сих пор не мог поверить, что Эми бросила его ради этого риелтора, и понимал, что отчасти именно его собственное самомнение стало причиной разрушения их брака. Но ведь он не утверждает, особенно перед самим собой, что невинен, как барашек Мэри?

– Это у тебя такие шутки? – В голосе Эми прозвучали гнев, стыд, обида и вызов.

– Нет, – ответил Морт, начиная уставать.

– Тед здесь не бывает, – сказала она. – Тед сюда практически не заходит. Это я… Я хожу к нему.

Спасибо, что со мной поделилась, чуть не сказал Морт, но сдержался, желая хотя бы один разговор закончить без взаимных обвинений. Поэтому он не поблагодарил Эми за откровенность и не съязвил, что это ненадолго, и даже не спросил у нее: «Да что за фигня с тобой творится?»

В основном потому, что она могла задать ему тот же вопрос.

8

Эми предложила позвонить Дейву Ньюсаму, констеблю Тэшмора-Глена, – в конце концов, этот Шутер может быть опасен. Морт ответил, что пока не видит в этом необходимости, но если тот человек объявится снова, он, пожалуй, побеспокоит Дейва звонком. После обмена высокопарными учтивостями они положили трубки. Морт чувствовал: Эми очень задета его уклончивым предположением, что риелтор Тед теперь сидит в кресле Медвежонка Морти и спит в постели Медвежонка Морти, но искренне не понимал, как обходить тему Теда Милнера. Этот человек стал частью жизни Эми. И позвонила она сама, вот в чем штука. У нее в очередной раз возникло глупейшее предчувствие, и она ему позвонила.

Морт дошел до развилки, откуда правая тропинка поднималась по крутому берегу озера к Лейк-драйв. Он пошел туда, ступая медленно, любуясь красками осени. Когда Морт миновал последний изгиб и впереди показалась узкая асфальтовая лента, он даже не очень удивился, увидев пыльный синий универсал с номерами штата Миссисипи. Автомобиль напоминал часто поротого пса, посаженного у дерева на цепь. Рядом находился Джон Шутер – он прислонился к правому переднему крылу, скрестив руки на груди.

Морт ждал, что пульс участится от притока адреналина, но сердце билось ровно, и надпочечники, посовещавшись, решили пока не напрягаться.

Прятавшееся за тучей солнце выглянуло снова, и осенние краски, и без того яркие, словно взорвались и запылали. На земле появилась его, Морта, тень – темная, длинная, четкая. Круглая шляпа Шутера показалась еще чернее, голубая рубашка еще синее, а воздух был так прозрачен, что визитер казался вырезанным ножницами из иной реальности, ярче и живее той, которую знал Морт. Он понял, что ошибался насчет причин нежелания звонить Дейву Ньюсаму, – ошибался или обманывал себя и Эми. Правда заключалась в том, что он хотел разобраться с этим делом сам. Доказать себе, что по-прежнему есть кое-что, с чем я В СОСТОЯНИИ справиться, подумал он и пошел вверх, туда, где его ждал Джон Шутер.

9

Прогулка вдоль озера была долгой и неторопливой – Морту требовалось обдумать не только звонок Эми, пока он выбирал, перешагнуть или обойти упавшее дерево, или останавливался запустить по воде попадавшиеся на тропинке плоские камешки (в детстве он бросал «блинчик» на воду, камешек подпрыгивал не меньше девяти раз, но сегодня лучшим результатом стали четыре касания). Морт думал, как быть с Шутером, когда – и если – Шутер снова появится.

Он действительно ощутил мимолетную – а может, не такую и мимолетную – вину, увидев, что два рассказа почти идентичны, но с этим он разобрался: в том крылась вселенская вина, которая, как ему казалось, время от времени накрывает всех беллетристов. Что касается самого Шутера, тут Морт испытывал лишь раздражение, гнев… и некое облегчение. Его несколько месяцев переполняла безвекторная ярость. Наконец-то появился осел, которому можно привесить этот дрянной вонючий хвост.