Савелию не показалось: за зеркалом действительно находились люди. Там был Комиссар и те самые полицейские, которые вывели Савелия из бара.
— Что ж, остается только засадить этого мерзавца! — не отрывая ненавидящих глаз от Савелия, процедил Комиссар. «С каким удовольствием, — подумал он, — я сам разорвал бы тебя на кусочки…» — Неужели у него с собой не было никаких документов? — спросил он.
— Ни клочка, Комиссар! — виновато пожал плечами Рауль. — А данные свои называть отказывается!
— Да какая разница, как его зовут? — хмыкнул второй. — Напишем что угодно, судьи разберутся…
— Нет, я хочу, чтобы ни один из щелкоперов-защитников не смог ухватиться за какое-нибудь наше упущение! — возразил Комиссар. — Пускай все идет официально, обычным путем… Кстати, — права ему зачитали?
— А как же! — ухмыльнулся Рауль. — Все честь по чести! Отправьте к нему меня, а?
— Иди! — кивнул Комиссар. — А потом пойдешь ты. Попробуйте метод «кнута и пряника»!
Савелий, развалившись на стуле, мурлыкал себе под нос какую-то популярную мелодию битлов.
— Ты что, у себя дома? — рявкнул подошедший к нему сержант. — Сядь как положено!
— Как скажете! — Савелий выпрямился.
— Сэр! — вновь рявкнул тот.
— Сэр! — повторил Савелий.
— Как скажете, сэр!
— Как скажете, сэр! — снова повторил Савелий.
— Вот и хорошо! — удовлетворенно хмыкнул тот. — Итак, начнем. — Он сел, вытащил из кармана диктофон. — Не возражаешь против записи?
— Не возражаю, — вздохнув, Савелий пожал плечами.
— Сэр! Не возражаю, сэр! — взвизгнул тот, ударив кулаком по столу.
— Не возражаю, сэр! — Послушно и очень спокойно Савелий повторял все, что от него требовал коп.
Тот включил диктофон:
— Допрос начат в восемь часов двадцать девять минут вечера. Допрос ведет сержант Рауль Стрингфельд. Ваша фамилия, задержанный?