— Когда вы возвращаетесь? В конце недели?
— Верно.
— Я тоже. Я имею в виду, что учтивостью верховного главнокомандующего я еду повидаться с дядей, но мне еще не назначили дату.
— Может быть, мы поедем одним поездом.
Она взяла английскую сигарету из пачки на камине и он дал огоньку.
— А остаток вашего отпуска? Что вы собирались делать?
— В общем, не знаю — пожал плечами Джего. — Похоже, в этом городе сейчас не густо с развлечениями.
— О, не знаю — сказала она. — Вы, янки, всегда выглядите олл райт с вашими сигаретами и виски. Действительно, вы даже можете взять такси, когда надо, что гораздо больше того, чего могут позволить себе местные, поверьте.
— А как вы смотрите на себя? Разновидность кокни-американки?
— Я приехала из Парижа в сороковом. А до того здесь не была.
Возникла пауза и Джего не мог придумать, что сказать. Джанет спросила:
— Куда вы сейчас отправляетесь? За город?
— Не думаю. Возьму койку в одном из офицерских клубов.
— А теперь подумайте, не могли бы вы прогуляться со мной по набережной.
Он уставился:
— По набережной?
— Конечно, почему бы и нет? Я хочу проветриться. Дайте мне три минуты, набросить что-нибудь.
Она остановилась у двери в спальню:
— Вы не возражаете?…
В Фальмуте, двигаясь вдоль берега на перископной глубине, U-235 выгрузила последние мины вдоль входа в гавань Сент-Мьюс и начала уходить. Герике был у перископа, адмирал Фримель и Энгель позади него, а оберштойерманн Вилли Карлсен за штурвалом. Напряжение было невероятным, матросы двигались, словно духи, все объяснялись шепотом.