— Да. Они шли оттуда. Разбились на два отряда. Одни — через главные ворота, другие — через ограду поперли.
— Вон из того леса? Правильно?
— Где мы их и видели. — Рыжий водитель указывал рукой на сосновый бор. — Да. Вот до этой части ограды.
— Все правильно. Ближе они бы подойти не смогли. Их стало бы видно из дома, прямо со двора, со свадьбы. А не только с верхнего этажа, из библиотеки.
Правильно?
— Да. Они укрывались там, в лесу. Все правильно.
— Как ты, рыжий, выразился?..
— «В нашем бору — сто ОМОНу»… Полный лес ментов.
— ОМОН находился там, в лесу. А киллеры уходили вот через эту часть ограды. Вот здесь. Они собирались уходить через реку. По крайней мере предварительное следствие…
— Ладно, подожди. Секунду подожди.
Хотя Лютый уже вставал и пользовался костылями, передвигаясь на небольшие расстояния, сюда, за ограду дома, его выкатили в коляске. С ним были охрана, рыжий водитель и, конечно, Игнат. Тот пока ничего не объяснял. Он был странно задумчивым, но Лютый его просьбу выполнил, и сейчас швейцарский хронограф «Омега» находился у него в руках. Это был лучший секундомер, оказавшийся в доме. Игнат направился к лесу. Туда, где в день свадьбы укрывались бойцы ОМОНа и их командир, Павел Лихачев, которого сначала не очень радовала перспектива охранять бандитскую сходку, а потом…
…Стилет дошел до леса. До соснового бора, где в день свадьбы укрывался ОМОН. Внешне все походило на какие-то сумасшедшие соревнования. Лютый сидел в кресле у ограды собственного дома с секундомером в руке. Рыжий водитель стоял поодаль со стартовым пистолетом, поднятым вверх. Да, это были странные соревнования, только их аналог некоторое время назад унес очень много жизней.
«Мы проведем небольшой следственный эксперимент» — так Стилет назвал то, что они сейчас делали. Расплющенные пулей часы, давний подарок Лютого, покоились в его кармане.
Игнат вошел в молчаливую прохладу соснового бора. Он пытался отвлечься, придумывая себе диалог с несуществующим собеседником, — эксперимент должен быть чистым, никаких натяжек. Игнат коснулся рукой сухой коры дерева, увидел выступающие капли густой и пахучей смолы.
— Канифоль, — пробормотал Игнат. — Полезна для струн, также можно паять. Оловянная проволока, канифоль, радиодетали… А это настоящая смола.
Лес был полон скрытой жизни, которую вели его подлинные хозяева. Они знали безжалостные и прагматичные законы этой жизни, они следовали им уже триста миллионов лет. Игнат смотрел, как несколько муравьев пытались справиться с трупом стрекозы, как мощные челюсти перегрызли тельце пополам и работа пошла — то, что когда-то было стрекозой, двинулось сейчас в свое последнее путешествие в сторону муравейника. И тогда прозвучал хлопок выстрела стартового пистолета.
— Взрыв, — произнес Игнат. Помедлил еще секунду. — Так, пошли…
Вперед.
И Игнат побежал. Сначала он двигался вдоль кромки леса, потом оказался на открытом участке, на секунду остановился, словно отыскивая глазами тот участок в ограде дома Лютого, где появился ОМОН. Хотя он уже прекрасно понимал, что им не надо было искать этот участок. Он вдруг вспомнил их первый визит в деталях, тот визит, после которого Лютый сделал необходимые звонки и ОМОН ушел. А потом появился снова. Вот как получилось — этот подлинный рисунок, прятавшийся под верхним слоем краски, нравился Игнату все меньше. Уже в свой первый визит они «развели» их. Игнат с каким-то странным ощущением опустошенности понял, что они приходили вовсе не для того, чтобы предложить Лютому свои услуги. Кто там был? Командир отряда, парочка «искусствоведов в штатском» — скорее всего это были они — и ребятки в масках. Три, нет, четыре бойца. И если предположить, только предположить, что это и были те самые снайперы, то…
Рисунок выглядел уж очень зловещим. Снайперам кого-то показывали?