Игнат надел светло-серые джинсы, мягкие кожаные туфли и хлопчатобумажный фиолетовый свитер. В агентстве у шефини он взял напрокат безумно дорогой светлый блузон-пиджак, который сразу же окрестил «сутенерским», и очки «Рей-Банн». Игнату было не привыкать менять внешность. Лицо он протер солью, и теперь оно выглядело свежим, как после поста, а воспаленные от вчерашней пьянки глаза закапал «визином» и спрятал под солнцезащитными очками.
Вот вроде бы и все.
— Боже мой! — восторженно произнесла его ночная гостья. — Да тебе можно отправляться в Голливуд!
— Что я и делаю, — сказал Игнат в некотором смущении. Потом посмотрел на девушку. Теперь она выглядела явно лучше, чем с утра. Да нет, она была просто хороша, похмелье помешало вовремя это понять.
— Совсем другой человек — великолепно выглядишь, — она весело присвистнула, — так изменился.
— Спасибо. А ты просто великолепно выглядишь, тебе не надо меняться.
Тебе в жизни повезло больше.
— Зря смеешься. С утра твое лицо было похоже на… на дыню! — Она улыбнулась.
Игнат протянул руку и почти дотронулся до ее груди. Но не коснулся ее.
— У тебя здесь две превосходные дыни.
— И на том спасибо. — Она теперь рассмеялась, потом пристально посмотрела на Игната. — Ты хоть что-нибудь помнишь?
— Когда вспомню — скажу.
— Ладно, не мучайся. Просто… мне было хорошо.
— После этого мы должны поцеловаться, а потом пожениться.
— Почему?
— Так бывает в кино. И еще детей нарожать. Ты, кстати, любишь кино?
— Почему утром ты не захотел меня?
— Это не ответ.
— А если ответ?
— Тогда я хочу тебя сейчас.