— Е-мое… Мертвяк!
— Где?!
— Да глаза разуй! Вишь между камнями? И оглоблина какая-то там же.
— Точно! Слушай, или живой?
— Живые так не лежат.
— Может… Вытащим?
— Сильно надо — жмуров таскать. Не дембель — надрываться!
— Да ты погодь… Что ж, так и пройдем?
— А что, наше дело? Вон у нас в подвале по весне двух бомжей нашли, видать, с январских околевши, так их последняя хронь за водяру вытаскивать отказалась — сильно надо заразы нахвататься! Так и воняли, пока солдатиков из жмур-команды не подослали.
— Да брось ты, этот, видать, и утоп недавно… Вишь, в одежке… Знать, свой брат алкан по-пьяни с пирса навернулся или еще откуда… Ты как хошь, а вытащить надо… А то и дедово вино мимо глотки пойдет — не по кайфу… Что мы, басурмане?
— Ладно… Только в воду лезть — мокрые будем по яйца… Водяра осталась?
— Полбутылки.
— Давай.
Рослый приложился основательно.
— Ты совесть бы поимел!
Напарник получил бутылку, когда в ней осталось на глоток. «На раз» подмел остаточек, выдохнул:
— Сучок, а не водка!
— Это точно. Полезли?
— Полезли.
— Чудес не бывает. Говорил же — мертвяк. — Рослый дернул лежащего за руку, пытаясь высвободить из расщелины между камнями. — Чего стал, как не родной? — поторопил он приятеля. — Помогай, блин! Как гундеть — «по-людски надо», «свой брат алкан», так ты первый, а как жмура таскать…