Арестант,

— А вот такую хреновину ты видел? — спросил Береза и расстегнул молнию. Тускло блеснуло воронение.

— Си вис пацэм пара бэллум[41], — не очень внятно выговорил Обнорский.

— Оно и есть — «парабеллум», — сказал Береза. — Он же — «люгер». Восьмая модель. Полторы штуки баксов выложил. Ты хоть раз такой видел?

— Я из него даже стрелял, — ответил Обнорский.

— Это где ж ты из него мог стрелять?

Андрей не ответил. Стрелять из «парабеллума» ему довелось в Йемене. Такой пистолет был у палестинского инструктора по кличке Сандибад, с которым Обнорский, тогда еще зеленый мутаргим[42] даже без офицерского звания, подружился.

Андрей не ответил и взял пистолет в руки. Машинально взялся за рамку затвора и оттянул назад. Подаватель магазина поднял патрон… Обнорский отпустил затвор. Девятимиллиметровый патрон плавно вошел в патронник. Машинка была готова к стрельбе.

Андрей вскинул руку с пистолетом, прицелился в лоб Березе.

— Ты чего, Андрюха? — прошептал Береза.

— А ничего… нажму на спуск, и мозги твои разлетятся по всей кухне. Да и мне гильзой в лобешник может засветить. Он, собака, гильзу назад-вверх выбрасывает.

Береза смотрел на срез ствола и на глазах трезвел. Через несколько секунд Обнорский опустил пистолет, усмехнулся и положил его на стол. Береза сидел бледный, левое веко дергалось. Он быстро налил себе водки в высокий фужер и опрокинул ее в рот. Черный дульный срез все еще стоял перед глазами.

Когда Сергей Березов посмотрел на Обнорского, тот уже спал, уронив голову на стол. Береза дрожащими пальцами вытащил из пачки сигарету, закурил. Почему-то он подумал, что Андрей запросто мог выстрелить. Мог выстрелить… мог…

Через несколько минут Береза осторожно, двумя вилками, подцепил пушку и положил в визитку. Застегнул молнию, обтер поверхность кожи мокрым полотенцем и отнес в туалет. Этого Обнорский уже не видел…

— Так это ваша сумка, Обнорский? — повторил майор. Голос звучал строго и несколько удивленно. В сумочке Виктор Чайковский рассчитывал найти совершенно другое. А тут на тебе — волына!

— Нет, — сказал наконец Андрей. — Это не мое.

— Вы уверены?

— Да, уверен.

— Тогда объясните, что лежит в этой сумочке и каким образом она оказалась в туалете вашей квартиры.

— Мне это подбросили.

— Ага… подбросили. — Чайковский улыбнулся. — Кто же? Не я ли?