Арестант,

После этого Чайковский вложил «парабеллум» в большой коричневый конверт, патрон и магазин — в другой. Заклеил и опечатал.

— Ну, Андрей Викторович, давайте начистоту. До того, как мы сами найдем: что еще есть в квартире? Проще же будет, если оформить добровольную выдачу… по-дружески вам говорю.

— Не знал, что мы с вами друзья, — ответил Обнорский.

— Ладно… А все же: что есть криминального?

— Нет ничего. Кроме, разве что, вас…

— Хорошо. В принципе, и пистолета за глаза хватит. — Чайковский вздохнул и продолжил оформление протокола. Не отрываясь от бумаг, он спросил Обнорского: — Вы продолжаете настаивать, что пистолет…

— Предмет, похожий на пистолет, — язвительно вставил Андрей.

— Точно… Но очень сильно похожий. Так вот: вы настаиваете, что пистолет подброшен вам неизвестным лицом?

— Да, настаиваю.

— Хорошо. Так и запишем.

Вскоре Чайковский закончил с бумагами, опечатал конверты и предложил присутствующим расписаться. Довольно часто в такой ситуации подозреваемый от подписи отказывается — Обнорский подписал. Да еще и не читая.

— А теперь, Андрей Викторович, вам придется поехать с нами.

Полковник Семенов совершил непростительную для профессионала ошибку… Он совершил ошибку, которая еще будет иметь драматические последствия, и даже не догадывался об этом.

А все дело было в том, что во время последнего своего разговора с Николаем Наумовым Семенов вскользь обмолвился о старом знакомстве с Обнорским. Ведь вроде пустяк. Мелочь. И вообще — дела давно минувших дней…

Все так, но Наумов за эти слова зацепился. Засели они в сознании у Николая Ивановича. Крепко засели. Сначала он не придал этому особого значения: мало ли кто с кем пересекался раньше? Он и сам с Обнорским встречался… И даже отца его знавал. И что? А ничего… абсолютно ничего…

Но вот знакомство Обнорского с Семеновым почему-то настораживало Наумова. Где они встречались раньше? — задавал он себе вопросы. — Когда? При каких обстоятельствах? Ответов не было. Зато были серьезные основания полагать, что и Обнорский, и Семенов (а возможно, и Рахиль Даллет) как-то связаны с Комитетом. А уже эта мысль подталкивала к другой: не могут ли они сговориться между собой и начать собственную игру? Мысль казалась совершенно абсурдной, с одной стороны. И совершенно реальной, с другой. Мир больших денег предполагает самые неожиданные союзы и предательства. Впрочем, мир больших денег не признает этих понятий… Этические нормы как-то неуместны рядом с зелеными Монбланами. И несовместимы…

Николай Иваныч подумал, что для подстраховки он должен принять превентивные меры. Вот только не знал — какие?

Обнорского привезли в Смольнинское РУВД. Замотанный милицейский следак раздраженно бросил Чайковскому:

— На хер ты его привез? Сам видишь, что тут творится! Бандюков всю ночь сюда тащили… Камеры забиты, рук не хватает, а ты какого-то наркота приволок. Ну ты даешь, Чайковский!

— У него при обыске ствол обнаружился, — ответил майор. Он отлично понимал раздражение следователя. В течение последних полутора суток, что прошли после выстрела в Кудасова, вся милиция стояла на ушах. Задержанных было столько, что их не успевали отрабатывать. Вид у следователя был усталый, злой, костяшки пальцев на правой руке опухли.