— Кто в доле? — спросил опер. — Кум?
— Ты что — еба…ся? Какой кум?
Опер ударил кладовщика носком ботинка.
— Кто в доле, Обнорский? Колись быстро, сука.
— Ты что, еба…ся?
Опер схватил Обнорского за ворот, рывком поставил на ноги. В дверь заглянул осужденный.
— Вон! — закричал опер. Осужденный испуганно выскочил. Опер сел на стол, покачал ногой в начищенном ботинке.
— Ну что, Андрюха? Дела-то у тебя говенные. Будем разговаривать?
— Слышь, начальник… разговаривать будем, но без рукоприкладства. Понял? — Да ладно ты. Не обижайся. Делов-то… ударил разок.
— Два.
— Ну, два… говно вопрос. Напишешь показания на кума?
— Нет.
— Курить хочешь?
— Нет.
— Мудак. Секи всю арифметику: четыре левых дивана. Так? Подписи везде твои. Так? Твои, Обнорский?
— Да, мои.
— Ну вот и хорошо. Получаешь довесочек: два года. Тебе, дураку, сидеть осталось меньше… Поедешь в Питер. По Невскому шляться будешь… телки, пиво холодное… Е-о твою маму. Ну?
— Я ничего не знаю.
— Ну, дурак, — сказал опер. — Ты, главное, напиши. Я ведь даже ходу твоим показаниям не дам. Понял?
— Нет. Не понял.