— Простенький прием! Боль в спине! Ты что, спал? Что ты делал?
— Я же говорю — я употребил простенький прием. А ранение поверхностное.
— Ладно, спасибо и на этом, — проворчал Чиун, добавив по-корейски, что Римо на редкость неблагодарный тип, раз позволяет каким-то подонкам уничтожить то, что сделал из него Чиун, Рискуя своей жизнью, Римо попросту глумится над высшими ценностями Синанджу.
— Я это запомню, папочка, — проговорил Римо с вымученной улыбкой.
— Имей в виду, речь идет не о жизни какого-то никчемного белого. Я-то надеялся, что отучил тебя от глупой отваги, которой бравирует Запад и из-за которой люди забывают про полезнейшее чувство — страх.
— Ладно, ладно. Хватит брюзжать. Я понятия не имею, откуда в меня выстрелили.
— Неведение еще хуже, чем отвага.
— Я не знаю, как это произошло. — Перейдя на корейский, чтобы его не понял шофер, Римо поведал в подробностях о своих действиях в кабинете Уорнера Пелла и о поведении остальных людей, находившихся там.
— А что там делал ребенок? — спросил Чиун.
— Мальчишка? Кажется, ничего.
— Когда ты выбивал из рук полицейских револьверы, то думал о револьверах. Поэтому они и не причинили тебе вреда.
— Один все-таки причинил.
— Чей?
— Не знаю.
— Значит, выстрел был произведен не из револьвера полицейского. Это совершенно точно. Человек, глядящий на меч, может погибнуть от камня, человек, глядящий на меч и на камень, может погибнуть от дубины. Но тот, кто полностью использует органы чувств, никогда не погибнет от предметов, на которые смотрит.
— Я — Мастер Синанджу. Я полностью использую органы чувств.
— В теле есть орган, именуемый дробилкой.
— Ты имеешь в виду аппендикс?
— Мы называем его дробилкой. Когда-то давно этот орган дробил грубую пищу. Потом человек стал питаться злаками, и этот орган перестал работать. Если бы человеку пришлось теперь съесть рыбу со всей чешуей, он бы поранил себе внутренности, потому что дробилка не работает, хотя она и есть в организме.
— К чему ты клонишь? Я нуждаюсь в твоих байках еще меньше, чем в перитоните.
ebooksa