– А нас могут поймать?
– Ни в коем случае, если только ты будешь вести себя тихо, – ответила она.
– Я не хочу идти в тюрьму, – сообщил Натан.
– Мы и не пойдем туда. Обещаю. Я лучше сама тебя пристрелю, чем позволю этим наемным свиньям истэблишмента схватить тебя.
Натан судорожно сглотнул.
– Это попадет во все газеты, Ты станешь мучеником нашего дела.
– Это... это законно, Глория.
– Не говори «законно». Так сейчас уже нет говорят. Надо сказать «потрясно».
– Ладно. Это потрясно, Глория.
– Отпадно, – согласилась Глория. – Даже вообразить трудно.
– Ага. И это тоже, – подтвердил Натан.
– А может, прямо здесь? – спросила она.
И показала на кусок дерна около шелковичного дерева.
– Отпадно, Глория.
– Ладно. Значит установим чертову штуковину здесь.
– Как цветочек, – сказал Натан. – Мы посадим ее, точно цветочек. Помнишь, хиппи, дети-цветов? Ты тогда была как настоящий цветок.
– К хренам цветочки. Они нас никуда не привели. Сейчас мы принадлежим насилию. Ради тех цветов никто и куска дерьма не дал.
– Ага. Долой цветы. Насилие – вот в чем суть.
– Не говори «вот в чем суть», Натан. Это уже устарело. Надо сказать «вот на чем стоим».
– «Вот на чем стоим»?