В ответ азиат прорычал что-то невразумительное. Сквозь шум борьбы до нее донеслись звуки суматохи, творившейся в коридорах школы, треск, похожий на взрывы хлопушек. До Линды с трудом доходило, что там происходит. Все ее мысли, вся энергия сосредоточились на вспотевшем от борьбы лице, которое, скривилось от напряжения прямо перед ней.
Линда Бест знала, что у нее не хватит сил одолеть противника. До сих пор ей удавалось сыграть на неожиданности. Краем глаза она заметила, что кто-то из детей ползет к дверям. Молодцы, подумала она. Бегите же, позовите кого-нибудь на помощь.
Внезапно Линда почувствовала, что левая рука начинает слабеть. О нет, только не сейчас, пронеслось у нее в голове. Она беззвучно застонала.
Господи, дай же мне силы! Вдруг она увидела, что по локтю стекает струйка крови – все это время Линда изо всех сил сжимала острие штыка. Она разжала ладонь, и японец замешкался, чтобы перехватить автомат поудобнее. В это мгновение Линда ногой нанесла ему удар в пах. Согнувшись, японец выронил свой Калашников, скользнувший в руки девушки.
Линда Бест никогда в жизни не держала в руках автомата, ни сделала ни одного выстрела в тире. Она ни разу не ударила кого-нибудь в раздражении. У нее просто не возникало такого желания. Но в то декабрьское утро, когда под ногами, ища убежища, ползком пробирались к выходу дети, она нашла в себе силы навести ствол незнакомого оружия на человека, имевшего неосторожность зайти в ее класс с кровожадными намерениями, и одной очередью выпустить в него все содержимое магазина.
– Дети, быстрее, – проговорила Линда, отвернувшись от того, что стало последствием ее мужественного поступка. – За мной!
Часть детей откликнулась на ее призыв, остальные так и продолжали сидеть съежившись и плакать. Стараясь не терять времени, но в то же время мягко, Линда Бест прошла по рядам, поднимая их на ноги, и разжимая вцепившиеся в ножки столов пальцы. Она повела детей к дверям, строго-настрого запретив смотреть в сторону тела, лежавшего с раскинутыми руками на полу.
Двух последних детишек пришлось нести на руках. Они плакали и просились домой, к своим мамам.
Линда поняла, что в суматохе все дети вряд ли доберутся до аварийного выхода. Все же, надеясь на лучшее, но терзаемая тревогой, она, спотыкаясь, выскочила в коридор. Однако представшая перед ней картина заставила Линду вздрогнуть от неожиданности.
Коридор был забит школьниками, среди которых сновали вооруженные люди, солдаты с суровыми лицами и наводящими ужас автоматами в руках. Среди царившей суматохи она наткнулась на знакомую учительницу, мисс Хэд, которая вела уроки у пятиклассников. – Что это? Что здесь происходит? – взволнованно спросила Линда.
– Не знаем, – вполголоса ответила мисс Хэд. – Они хотят, чтобы вся школа собралась снаружи.
– Но зачем? И кто они такие?
– Завуч считает, что они со съемок этого фильма. Но посмотри, как эти люди себя ведут! По-моему, все происходит по-настоящему.
– Я в этом уверена, – отозвалась Линда, показывая на свою распухшую руку. Увидев следы крови, мисс Хэд в ужасе зажала рот ладонью.
Вскоре их, подталкивая штыками, погнали к школьному подъезду. Там ужу собравшихся детей сажали на газон со сложенными за головой руками. Все это напоминало фильмы о военнопленных и выглядело бы впечатляюще, если бы не было так абсурдно.
Грубые руки отделили Линду и ее коллег от толпящихся перед школой детей и подтолкнули ко все растущей кучке учителей. Девушка оказалась рядом директором, мистером Малроем.
– Неужели все это происходит на самом деле? – спросила она.
– Эти люди не намерены шутить. Ротман и Скиндэриэн убиты.
– О, нет!
– Не болтать! – рявкнул над ухом голос одного из солдат.