– Вы! – изумленно воскликнул он, но, быстро оправившись, согнулся в глубоком, хотя и чопорном, поклоне.
– Я поражен, увидев вас здесь, О Великий, – осторожно проговорил Чиун.
– Я сам до конца еще не привык, – ворчливо заметил Бронзини. – Не против, если мы займемся этим попозже? Я имею в виду интервью.
– Как вам угодно, – сказал Чиун, и поклонился еще раз, держа, на мушкетерский манер, шляпу двумя пальцами.
Как только Бронзини и Санни Джо ушли, Шерил встала перед Мастером Синанджу, и упершись руками в бока, принялась его отчитывать:
– Никогда, слышите, никогда не подбегайте вот так к звезде такой величины, как мистер Бронзини. И не вздумайте повторять при людях то, о чем я рассказываю неофициально.
– Он восхитителен, – проговорил Чиун, глядя вслед удаляющемуся Бронзини.
– По крайней мере, он обладает достаточным влиянием, чтобы сделать или разрушить мне карьеру. Надеюсь, вы возьмете себя в руки, когда Бронзини даст добро по поводу интервью. Если это когда-нибудь произойдет.
– Он точная копия Александра.
– Александра? – непонимающе моргнула Шерил.
– Да, теперь мне все стало ясно, – продолжал Чиун, обводя рукой заполнивших долину людей и технику. – Неудивительно, что он снимает такие фильмы – они напоминают ему о днях былой славы. Как, однако, печально, что он опустился до этого...
– До какого «этого»? И кто такой Александр?
– Македонский, – ответил Чиун.
– Ну и...? – поджав губы, напомнила Шерил. – Македонский, а дальше?
Чиун пристально взглянул ей в глаза.
– Александр Македонский.
– О чем это вы, ради всего святого?
– Тот человек, – объяснил Чиун, маша рукой в сторону Бронзини, воплощение Александра Македонского. Иначе, чем еще можно объяснить его страсть к возрождению ярости сражений?
– Ну, я бы подумала, что причина как-то связана с двадцатью миллионами долларов, которые ему платят за каждый фильм.
– Он выглядит в точности, как Александр, – не унимался Чиун. – Тот же прямой нос. Сонные глаза. Насмешливые очертания губ.