Оглянувшись, Шерил прикусила губу.
– Что-то его нигде не видно. Давайте вернемся в основной лагерь, уж там-то кто-нибудь скажет, где его искать.
В основном лагере как раз накрывали обед в огромной палатке, служившей столовой. Перед раздаточным окошком выстроилась длинная очередь.
– Посмотрим, чем сегодня кормят? – предложила Шерил.
Чиун потянул носом воздух.
– Рисом, – сообщил он.
– Откуда вы знаете?
– Они же японцы, и питаются рисом. Единственная их особенность, не вызывающая отвращения.
– А редактор, когда посылал вас на съемки, знал, как вы... относитесь к японцам?
– Он едва умеет читать и писать. Пожалуй, лучше не ходить в столовую я подумал, что не особенно голоден.
– Ну, как хотите. Так, что бы мы могли предпринять? Может быть, в офисе режиссера происходит что-нибудь интересное?
Фургон «Нишитцу», в котором размещался режиссер, стоял последним в ряду. На нем красовался фирменный знак «Красного Рождества» – елка, увешанная гранатами и пулеметными лентами, нарисованная на фоне ядерного гриба. Шерил постучалась, и, не услышав никакого ответа, обратилась к Чиуну:
– Думаю, ничего страшного, если мы заглянем внутрь.
Открыв дверь, она пропустила Мастера Синанджу вперед.
Чиун оказался в скудно обставленном помещении, на стенах которого висели многочисленные полоски рисовой бумаги, покрытые иероглифами. Стол был целиком завален бумагами.
– Вопреки моим ожиданиям, здесь не очень опрятно, – заметила Шерил.
– Эти японцы никогда не показывают своего истинного лица на публике. По этой крысиной норе видно, что они из себя представляют, когда уверены, что рядом нет посторонних.
– Видала я комнаты и похуже, – возразила Шерил, оглядываясь. По-моему, вот это – копия сценария.
Открыв одну из папок, она заглянула внутрь.
– Ого, разве это не потрясающе? Тут все по-японски. Может быть, где-нибудь завалялся английский перевод?