Нет, такие роли ей не к лицу. Невозможно представить ее со слезами на глазах, лишь слегка беззащитную: «Рощин, я схожу по тебе с ума». И в то же время бесшабашную, играющую с риском в смертельные игры.
Ухорская ровным жестом откинула с груди одеяло, в неторопливом темпе высвободила ноги. Баба в самом соку, сглотнул слюну Карпенко, переводя взгляд с высокой груди женщины на ее плоский живот, красивые бедра. Все от женщины, ничего девичьего, пришел к выводу Глеб. Все зрело, вкусно, с достоинством бесстыдно, раскованно и со знанием своей цены. А цена – это ее соблазнительный возраст.
Он хотел ее только глазами, а все накопленное внутри выплеснется позже и не с ней. Может, в одиночку.
Над тем, что в его прелюдии что-то пошло не так, он не думал – мыслям в голове не хватало места. Он не замечал, что одна из жертв, причем женского пола, не боится его.
Сегодняшняя ночь стала нравиться Карпенко все больше. Он с нарастающим вожделением и интересом смотрел на руки Полины, взявшие пижамные брюки, на те же бедра, которые вскоре скрыла полосатая материя. В великоватых брюках, раздетая по пояс, она выглядела еще привлекательнее.
– Кто ты? – спросил Глеб, когда женщина села на кровать, скрестив ноги.
– А ты кто?
Карпенко рассмеялся. Он ценил смелость в людях, сам частенько демонстрировал чудеса храбрости, и ему это нравилось.
– Я первым задал вопрос.
– Я его любовница, – Полина кивнула на Рощина. – Если не трудно, подай пижаму. – Она указал на куртку, лежащую на краю кровати.
Карпенко подошел и нагнулся к пижаме. Высвобождая из-под себя ногу, Ухорская потянулась навстречу Глебу. Когда доигравшийся в прелюдии Карпенко подал ей куртку, пальцы подполковника ГРУ обхватили его запястье. Дернув противника на себя, она с коротким выдохом через нос ударила его коленом в голову. Удар пришелся в самую широкую часть зашумевшей головы Глеба – в висок. Не давая ему опомниться, держа его обеими руками, Полина рванула его на себя и в сторону, скатываясь вместе с ним с кровати. Заодно сбивая Бориса Рощина с линии огня и тоже в сторону: ствол пистолета Петерсона к этому времени был направлен не на спину дипломата, а себе под ноги – было от чего разинуть рот и растеряться.
Находясь в партере с двумя здоровыми мужиками, Ухорская сотворила невероятную вещь: снесла подсечкой Леонида Петерсона.
Но все же силы были не равны: Карпенко быстро очухался и наотмашь ударил Полину в челюсть.
Придя в чувство, Ухорская тряхнула головой и провела языком по разбитой губе. Сплюнула кровью на кровать.
– Сука! – Она нашла глазами Карпенко. – Ты женщину ударил.
– Кто ты такая? Откуда? – Карпенко нервничал. Впервые в жизни он, держа палец на спусковом крючке, не решался нажать на него.
Как и Андрею Прозорову, Полина назвала Глебу всего три буквы:
– ГРУ. – И добавила: – Плохо ваше дело, ребята.
Карпенко перевел взгляд на Петерсона, и Ухорская только сейчас заметила его необычную форму головы.
– Ух ты! Это я тебя так уделала?
ebooksa