Большая стрелка

— Когда Боксер попрощается с нами, ликеро-водочный комбинат без смотрящего ока останется.

— Хочешь к раздаче поспеть?

— Хочу.

Тимоха задумался.

— Что, дорого прошу? Так оно никогда ничьим, кроме Боксера, не будет, — сказал Художник.

— Ага, — согласился Тимоха. — Ты на ходу подметки режешь, малыш.

— Так все на общее благо.

— На благо, да… Отвечаешь за свои слова?

— Отвечаю, — сказал Художник. — Только помощь нужна будет. Всех боксеровских парней мы при всем желании на колбасу не пустим.

— Поможем, чем можем. Только главную работу ты сделаешь.

— Сделаем… Месяца полтора на раскачку — и тушите свечи.

— Я тебя за язык не тянул, Художник, — с угрозой произнес Тимоха. — Ты сам это сказал.

— Сказал — отвечу.

— Еще как ответишь…

Вышел из бани Художник, когда светила полная луна. На улице шел пушистый снег. Было не слишком холодно, но Художника бил озноб. Все, пути назад он отрезал.

В машине его ждал Шайтан. Он скучал, листая книгу Лазарева «Диагностика кармы», зачитанную им до дыр.

— Быстро ты, — сказал он, заводя машину.

— Так вопрос небольшой. Теперь или мы, или нас… ,

— Художник, конечно, мы, — уверенно произнес Шайтан. — Надо было раньше этим бугаем заняться.

— Раньше — не надо. Сейчас — самое время. Художник давно понял, что одно из основных искусств выживания в мире — совершать не только правильные и продуманные поступки, но и, главное, своевременные.