— Правильно. У него специализация была — взрывник. А обучают в спецназе хорошо.
— Список у него бандитский послужной… — Влад только покачал головой.
— Такие люди не боятся смерти. И не любят жизнь, — произнес Гурьянов.
— А что любят?
— Фейерверки. В них осталась какая-то неутоленная страсть к разрушению. И вопрос номер один — почему ахтумские решили тебя убить?
— Тоже хотелось бы знать, — сказал Влад.
— Возможно, они получили информацию, что ты копаешь на них, — предположил Гурьянов.
— Откуда получили? И почему решили сразу грохнуть? Почему?
— Кто-то на тебя, Влад, отстучал по полной программе.
— Кто?
— Может, твой Крошка?
— Крошка? Вряд ли. Мы же с ним только что виделись. Адрес мой он не знает. Представь, он должен был тут же побежать к ахтумским, доложиться. А они должны были бы тут же пробить мой адрес и нагрянуть по нему. Нет, чепуха, — заключил Влад. Помолчал и продолжил мысль:
— Кроме того, если бы и заложил меня, то, после долгого базара, выторговал бы себе что-нибудь. Да и для этого он должен быть у них на крючке.
— Но сбрасывать нельзя со счетов этот вариант.
— Можно.
— И кстати, Влад, тебе домой дорога заказана.
— Это я понимаю. Теперь главный вопрос — где искать этих гаденышей, — сказал Влад, кладя руку на досье.
— Эти документы нам не сильно помогут, — заметил Гурьянов. Ведь под каждой фамилией члена ахтумской организованной преступной группировки стояло короткое: местонахождение неизвестно.
— Теперь остается расстаться с новым директором и главным бухгалтером, — потер руки Гринберг. — И «Эльбрус» — флагман производства, державший не один год переходящее красное знамя, — наш, господа. Наш, — потер он пухлые нежные руки.
Художник внимательно посмотрел на Гринберга и осведомился: