Груз для Слепого

22
18
20
22
24
26
28
30

– Ну ты прямо космонавт! – нагло рассмеялся Глеб Сиверов.

– А ты – мудак! – наконец-то смог произнести заветное слово Крапивин. – Какого черта ты кричал про Дудаева, про Чечню? Мы так не договаривались.

– Скучно стало, – Глеб поднялся, распрямляя затекшие ноги. – Мне пришлось битый час в туалете просидеть, хорошо еще, что с девушкой. Кстати, как она там? – вдруг забеспокоился Глеб. – Кажется, не беременна, – произнес он, выволакивая Лайму из-под сидения.

«Мудак!» – чуть не закричал Крапивин, поняв, что Глеб подставил его еще раз. Лицо полковника побагровело.

– А что такое?

Лайма не должна была слышать их разговора, не должна была знать о подоплеке. Крапивин надеялся, что Сиверов запер ее где-нибудь подальше. Глеб отряхнул стюардессе юбку и, ласково обняв, повел девушку к выходу.

– Знаешь что, девочка, иди-ка ты отсюда!

– Почему?…

– Тут матом ругаются.

Лайма смотрела на мужчин, ровным счетом ничего не понимая: почему спецназ так мило обходится с террористом? К чему была стрельба?

– Все, иди. И скорее выходи замуж. Не стреляет он сейчас только потому, что боится ранить тебя.

– До свидания… – пробормотала Лайма. Продолжая оглядываться, она сбежала с трапа, где тут же попала в руки спецназовцев, которые повели ее к специальному автобусу.

– Ну что ж, – вздохнул Глеб, – обивку я тут попортил, будет на кого списать, когда самолет вернут латышам. Сейчас выйдешь к журналистам, станешь героем дня. Как же, дудасвского эмиссара из литовского батальона ликвидировал! Может, еще и орден получишь.

Крапивин рассмеялся.

– Подожди, еще этих двух.., вытащить надо. Он подошел к братьям Петуховым, которые уже, конечно, догадались в чем дело.

– Что, орлы, прилетели? Теперь вы надолго сядете, ой надолго. Или, может, сделать так, чтобы террорист убил парочку несговорчивых заложников? Хотя нет, вы еще многое расскажете. Пошли вон!

Полковник махнул рукой. Вместо ремней на руках братьев Петуховых появились наручники.

– В машину их и сразу же в управление! Я буду там попозже.

Глеб немного постоял, глубоко дыша.

– А теперь давай носилки.