Смерти вопреки

– Бегут крысы. Бегут.

– Бегут, – кивнул Банда и добавил:

– Тебе тоже бежать надо. Они достанут.

– Достанут, – вяло согласился Муса, – но мы еще посмотрим, кто кого. Тебе хорошо, ты русский, куда ни поедешь – повсюду родина, а мне бежать некуда.

– Смотри не смотри, – покачал головой Банда, – все равно тебе их не одолеть.

– Может быть, – прищурился Муса, – только ведь и я не такой простой. Я не тварь бессловесная, я тоже кусаться умею. Да и куда мне бежать? Я хорошо здесь жил, а на Канары не собираюсь.

– Ну ладно, – развел руками Банда, которому больше нечего было сказать этому человеку, – я пошел. Машина-то моя где?

– Вон там, – указал Муса на другой конец милицейской стоянки.

«Фольксваген» Александра и в самом деле стоял там, целый и невредимый. Бондарович пошел к нему, думая о том, что этот татарин, с которым он провел полдня, во многом симпатичней ему, чем подполковник милиции. Банда даже ощутил легкие угрызения совести – ведь Муса до сих пор оставался в уверенности, что он, Банда, спас ему жизнь, хотя дело обстояло с точностью до наоборот. Корд отплатил ему тем, что помог ухватиться в расследовании за ниточку, хотя и тонкую, но единственную.

Думая об этом, Банда подошел к своей машине и уже взялся за ручку дверцы, как вдруг мощный взрыв, раздавшийся у него за спиной, ударной волной сбил его с ног. Еще до того, как Александр успел посмотреть назад, он уже знал, что увидит. И все-таки он оглянулся. Там, где только что стояла роскошная дорогая машина Мусы Корда, теперь горели бесформенные обломки. С Мусой все было кончено.

При таком взрыве он просто не мог уцелеть.

Стараясь особенно не спешить, Бондарович уселся за руль своего «фольксвагена» и с легким замиранием сердца – а вдруг и к его машине приспособлена бомба, которая сейчас же разнесет ее на куски, – повернул ключ, торчавший в замке зажигания. Проверять, не подложена ли в его машину бомба, в милицейском дворе после всего, что здесь произошло, он никак не мог решиться. Сейчас это выглядело бы полным безрассудством. Банде нужно было как можно скорее убираться прочь. Поэтому он завел мотор и, ежесекундно ожидая взрыва, выехал с милицейского двора.

* * *

Артем не стал рисковать, даже не пробовал ловить попутку, и в Симферополь не поехал. Перебравшись через близлежащую гору, он дошел до поселка, который за ней находился, решив, что уехать оттуда будет гораздо проще и безопаснее. Поселок оказался довольно большим и, к огромной радости Артема, через него ходили междугородные автобусы. В нем даже была небольшая автостанция.

Наконец-то Артем Прищепов смог вздохнуть с облегчением. Ему не так уж часто приходилось самостоятельно выпутываться из сложных ситуаций – обычно за него это делали другие, он же занимался интеллектуальным обеспечением операций. Раньше опасность если и существовала в его воображении, то где-то недосягаемо далеко. Как назло, украинских денег, впрочем, как и русских, у него с собой не оказалось – только доллары.

Автостанция встретила его закрытой дверью, на которой красовалось объявление: «Приду к ближайшему рейсу». Чтобы узнать, когда же ожидается этот ближайший рейс, нужно было забраться внутрь.

Расписание белело на стене над самым окошечком кассы. Но сколько ни старался Прищепов, ему так и не удалось разглядеть не только время отправления, но даже маршруты. А ему требовалось не только уехать, но и по возможности миновать симферопольское шоссе. Добираться до Москвы он решил из Новороссийска.

Артем усиленно раздумывал, стоит ли ему лететь в Москву или же лучше вернуться в Ялту.

«Я должен посоветоваться с Бандой, – решил Прищепов, – во всяком случае, он должен узнать о том, что со мной произошло».

Но в чертовом городке Артем не набрел ни на одно открытое заведение, где можно было бы воспользоваться телефоном. И тогда он, с тоской посмотрев на телефонные провода, зашагал вдоль линии, высматривая, где же от них будет ответвление.

Артем зашел во двор расположенного недалеко от автостанции добротного кирпичного дома. Оказавшись за забором, Прищепов осмотрелся – на первом этапе стоило опасаться собаки. Однако собаки во дворе не оказалось. Он прошел по широкой, залитой бетоном дорожке к крыльцу, постучал в приоткрытую дверь. То ли хозяин находился так далеко, что не мог ответить, то ли дом был пуст – ответа на стук не последовало.