– Сережа… Я подумала… Подумала хорошо. И не только подумала, но и… почувствовала, если хочешь. В общем так: ты завтра никуда не едешь.
У Числова даже сигарета изо рта выпала, по счастью, он не успел ее прикурить:
– Как это?… У меня завтра – похороны, и оттуда – сразу на аэродром… Я, знаешь ли, пока еще в армии служу…
– Вот именно что «пока», – живо парировала Анна Дмитриевна. – И этот вопрос решается без проблем, поверь мне. Никакого дезертирства, все будет законно и правильно, у меня достаточно возможностей в Москве.
– Не сомневаюсь, – прошептал Числов, но Анна его даже не услышала, продолжая развивать свою мысль:
– А похороны эти… Неужели без тебя там никак? Ты же, наверное, этого солдатика почти и не знал?
Вот тут она, конечно, погорячилась. Крупную ошибку тут сделала Аня… Капитан Числов поднял голову и четко и внятно ответил:
– Знал я его, может, и недостаточно близко, но он погиб в том бою, где могли убить и меня. Это – мой солдат, мой товарищ по оружию. Это солдат из моей роты. Мы не очень много могли для него сделать. Но хотя бы – по-человечески похоронить… Единственный человек из части, который может присутствовать, – это я. И как же мне…
– Ну погоди, погоди, Сережа, – зачастила Анна, поняв, что переборщила. – Ну, с похоронами этими… Наверное, я чего-то… Ну, сходи, конечно…
– Разрешаешь? – с нехорошей такой улыбочкой поинтересовался Числов, у которого нервно задергалась жилка на левом веке.
Анна, словно защищаясь, выставила вперед левую руку – учитывая то, что она была практически полностью раздетой – поза вышла даже эротичной.
– Сережа… вот только не надо этих «мэйлшовинистских» комплексов… Разрешаешь – не разрешаешь… Ты же сам говорил, что хочешь уволиться… Было дело? Было, и правильно, и любой нормальный человек тебя поймет: кому нужна эта война? И потом… Я верю в судьбу. И я верю, что наша встреча – это не просто так… Я чувствую это. Ты мне нужен, Сережа…
Числов с горечью усмехнулся:
– Нужен… А ты, Аня, ведь всегда привыкла получать то, что тебе надо?
– Перестань! – почти закричала она, раздражаясь оттого, что все идет не так, что он не так реагирует, что не получается приятного «сюрприза». – Это твои действительно комплексы какие-то!
– Самое главное, – сказал Сергей, – не спутать комплексы с убеждениями. С убеждениями бороться сложнее…
– С какими убеждениями?! – Анна вскочила на ноги и шагнула к Сергею: – Воевать непонятно за что – это убеждения? Калечиться и гибнуть за государство, которое на вас плюет, – это убеждения?
Сергей вдруг вспомнил свой разговор с полковником Примаковым накануне отправки в Моздок… То, что говорила сейчас Анна, было по духу очень близко тому, что тогда говорил Сергей… Вот интересно устроен русский человек – сам свою державу с русским собутыльником может хаять вдоль и поперек – а перед иностранцем будет ее же защищать. Вот так и офицеры – между собой и так и сяк раскостерят армию и государство, но не дай Бог какой-нибудь гражданский «шпак» вякнет такое… Так и с Анной получилось – не мог согласиться с ней Числов, и не только из-за природного упрямства и «мэйлшовинистских комплексов».
– Есть государство, а есть – Россия. И у нее других солдат нет.
– А при чем здесь Россия? – голос Ани зазвучал резко, почти визгливо. – Чеченцы, они хоть за свою родину там воюют, а вы за что?