Первым нарушил нависшую тишину Виктор:
— У него нет никаких доказательств. Не может быть.
— Возможно, — проговорил генерал Панкратов. — Зачем тогда он прислал эту кассету мне? Интуиция?!
— Вряд ли…
— Зачем? Вспоминайте свои хвосты.
— Их нет.
— Майор Бондаренко?
— Он ничего не знает. Только ликвидация заключенного при попытке к бегству. Но это была даже не прямая команда. Ни письменно, ни устно такой приказ не был сформулирован.
— Хорошо. Что еще?
— Больше ничего.
— Так что мы будем со всем этим делать?
— У него не может быть никаких доказательств, — упрямо повторил Виктор.
— Но операцию пора заканчивать. Он перевел все свои звонки на мобильную связь. Значит, придется выдать ему коды.
— Или обменять ему коды, если он что-то знает.
— Раньше надо было быть таким умным. — В голосе генерала неожиданно появились сухие нотки.
— А я и был, — проговорил Виктор. — Им не расшифровать самостоятельно дискету. По крайней мере за оставшееся время не расшифровать. У нас есть предмет для торга — мы отдаем им самолет, они нам — все, что связано с этой пленкой. Но это на всякий случай, так сказать, откупного, потому что у Деда не может быть никаких доказательств.
— Виктор, ты провел с ним столько лет… — В голосе генерала Панкратова неожиданно появился упрек. — Паша не из тех людей, кто торгуется…
— С любым человеком можно договориться. — Теперь и голос Виктора зазвучал сухо — он не собирается все это в одиночку расхлебывать, поэтому одну козырную карту он оставил себе.
— Ладно, умники, — подытожил генерал Панкратов, — вон Пашина машина, внизу у бокового подъезда. Сейчас главное — закончить операцию, и хорошо бы при этом сохранить лицо. А потом у меня к вам будет много вопросов, очень много, и прежде всего к тебе, Витя.
В этот момент Дед поднимался по лестнице. Он тоже имел вопросы прежде всего к Виктору. Только и Дед, и вся «Команда-18» всегда называли этого человека по-другому. Много лет назад Дед дал им всем, своим мальчикам, имена-прозвища. И сейчас Дед имел несколько вопросов. И к Толе Панкратову, старому боевому товарищу, и к Виктору, которого никто в «Команде-18» так не называл. Да, Игнат Воронов был для них Стилетом, Коля Рябов — Рябчиком, а Виктор…