— Вот уж нет. Старик Лисин был достаточно зажиточным и денежным человеком по советским временам. И очень любил наставлять: «Один еврей сказал мне как-то: лучше умереть от страха, чем от голода. Он был состоятельный спекулянт, и его посадили. Так он был не сильно умный, вот что я вам скажу! Чтобы человек не страдал ни от страха, ни от голода — об том позаботился сам Господь Бог. В каждой голове, в вашей тоже, молодой человек, миллиарды умных клеток, и каждая себе что-то думает… А если каждая надумает хотя бы на копейку, вы будете миллионером безо всяких конфликтов с законом. Бедность не от отсутствия денег, а от неумения ими пользоваться. А про смерть… Запомните, молодой человек, на всю жизнь, что я вам скажу: лучше умереть в глубокой старости, в своей постели и во сне. Тогда, когда вы просто устанете жить».
— Да? И как он умер?
— Глубоким стариком, в своей постели, во сне.
— Ну надо же! Слушай, а почему тогда… — Она обвела взглядом непрезентабельную квартиру.
— Я не всегда следую советам, — вздохнул Гончаров.
— Это плохо? — спросила Аля, уловив какую-то странную нотку в его голосе.
— Это хорошо. Иначе я не был бы тем, кто я есть.
— А кто ты есть?
Олег задумался на секунду, улыбнулся, видимо стараясь сделать улыбку ироничной, но оттого лицо его показалось Алене совершенно беззащитным.
— Грустный солдат.
— Да? И какой армии?
Олег улыбнулся еще печальнее:
— Победившей.
— А кому они нужны, такие победы? — словно разговаривая сама с собой, произнесла девушка.
Олег не ответил. Принял ее куртку, повесил, спросил:
— Кофе?
— Хорошо бы. Хоть чего-нибудь очень горячего. Слушай, а у тебя ванну можно принять?
— Легко.
— Тогда я туда заберусь сразу после кофе.
— Можно и во время.